Владимир
Понедельник. 4 часа утра.
Я вернулся. Устал, как собака, грязный, как свинья, камуфляж весь в саже, руки все еще пропитаны запахом пороховой гари. Смертью пахну, одним словом. Глаза. Как у кролика, кровью налились - не спал трое суток. В вертушке по дороге домой по привычке писал рапорт - чтобы время потом не терять. Теперь все. Три дня отгула. Загула? Не знаю, скорее всего просто спать.
Я вернулся. Живой. Не ранен. В этот раз всех наших Бог хранил. Только у Сашки плечо зацепило - еще один шрам на шкуре. Даже зашивать не пришлось - обошлись пластырем и известной матерью.
Черт! Опять лифт не работает. Поймать бы этого гада, что по ночам лифт выключает... Второй этаж.... Я бы ему ноги переломал и на руках заставил ползти на последний этаж... Третий... Вещмешок тяжелый, словно туда кирпичей насовали, а ведь почти пустой... Четвертый.... Нет, спать надо... Холодильник пустой, квартира пуста... Пятый.... Боцману я глубоко до фонаря... Шестой.... Ему бы Вискаса нажраться и на диван... Седьмой. Дверь. Ключ.... Я дома.
Выключатель нашел по привычке, щелкнул с порога и ... Ну, Варвара Никитична.... уважила. В коридоре все блестит! Нет, я конечно, бардака не разводил, но пол я просто пылесошу, а тут - вымыли чуть не с полиролем. Зеркало блестит, разводов нет. Следы на полу (я уходил в спешке) исчезли. Кошачьих шалостей и клочков шерсти Боцмана - тоже нет. Первый раз чудо такое.
Чтобы не гробить чужой труд, разулся, не входя в квартиру, грязные ботинки, да и камуфляж отнес на балкон - сейчас не до того.
Гостиная сверкает. И с чего бы это тетя Варя так разошлась? О! Боцман. Сонно лупает желтыми глазищами. А толстый-то какой стал! И ведь не рад ни капли. Словно не жил больше недели в пустой квартире. Вот гад!
Так. В душ! Снять с себя все! И вымыться. ГОРЯЧЕЙ ВОДОЙ!!! О-о-о! Термобелье - штука отличная, но если его носить не снимая по четыре-пять дней... Так. Замочить в тазик. Даже смешно, какой я хозяйственный. Белье - в тазик, носки - у ванны постоят в очереди. Гад, все же Бен Ладен. Сразу не мог сказать, что не на пару дней едем... Ну да ладно.
Вода... Горячая.... Жесткая мочалка по телу, особенно по рукам. Смыть запах стрельбы, запах смерти. Хозяйственным мылом. Все эти новомодные Давы и Пальмоливы - только от пыли помогают. Так, тереть не щадя. Пусть кожа на руках поцарапается, пусть волоски выдираются, но порох - смыть.
Теперь холодной водой.... Как там Дюша учил... Мантра: Хре- е- ен Ва- а – ам Все- е- ем. И смываем холодным душем. Хорошо...
Теперь можно и к зеркалу. Ну, побриться - это завтра. Голову постричь. Глаза - выспать. Рожа - помятая, не без того. Но на человека уже похож. Теперь съесть чего-нибудь и баиньки. Ха! В доме были одни кошачьи консервы. Да и то вряд ли остались. А варить лапшу или еще чего не хочу. Сил нет. Разве что коньяка выпить.
Вытираться не стал. Стряхнул с себя воду на коврик и вышел из ванны в исходном виде - кайф непередаваемый! Особенно после десяти дней в глухом камуфляже и броне сверху.
Так. Кухня. Чистота... Могу и привыкнуть. Окна помыты! У Боцмана в миске остатки какой то каши. Не понял.... Он жрет кашу... Я тоже хочу... Сейчас я даже его консерву слопаю. Холодильник. Кастрюля. Что там? Расплываюсь от нежности - геркулес с мелко нарезанной колбасой. Много! Это для кота много, а мне... Микроволновка сотворила чудо и через две минуты передо мной амброзия. Аллилуйя! Нет, если бы тете Варе не было за шестьдесят, я бы на ней женился. Хотя почему так мало? (Это о каше, а не возрасте роскошной женщины). Я еще хочу. У кота, что ли последнюю ложку отобрать? Но фиг с ним, пусть радуется. Чай, пакетик, готово. О-о-о! В животе заурчало. Терпи, братан, утром оторвемся по полной. Так горяченького поели-попили и СПА-А-АТЬ!
Швырнул тарелку и чашку в мойку, дополз до спальни, рухнул поверх одеяла и отключился.

Владимир
Понедельник. 7-30 утра.
Что за ....? Кто это ко мне лезет? Для тети Вари как-то рано. Однако в замке явно шуруют. Нет, это хамство. Мало того, что воры опять лезут в МОЮ квартиру, так они, хххх, еще и лезут, когда я уже вернулся. Совсем страх потеряли. Выспаться не дали - порешу всех!
Сполз с кровати, подобрался к двери, заглянул в щелку у пола. Входной замок, наконец, щелкнул. Незваный гость пошуршал в прихожей, быстро прошел в гостиную и направился к стеллажам. Чего бы ему там-то надо? (Точнее ей - в щели под дверью явно были промелькнули женские ступни в белых носочках) Не понял. Воры разуваться начали? Все чудесатее и чудесатее. Так. Пойду разберусь.
Неслышно открыл дверь, шаг вперед. Нет, это даже трогательно. Мелкота какая-то, форточница не иначе, сидит у меня на ковре, книжку читает. Нашла, блин, место и время. Причем, что забавно, обувь и куртку она сняла, а дурацкую вязаную шапку-колпак (типа Буратино) – нет. Сидит спиной ко мне. Хотя это и к лучшему, если учесть, что на мне из одежды - только шрамы и шерсть. Украшение, так сказать, естественное. Ладно. Разберемся. Шаг вперед. Шея у нее открытая, хорошо. Старым добрым приемом - двумя пальцами аккуратно (чтобы отключить, а не убить) жму точки на ее шее. Она и испугаться не успела. Мягко шлеп на пол. Минут десять отдохнет.
Пошел одеваться. Штаны, халат. Ну прямо шейх какой-то. Кальяна не хватает. Итак, что мы тут имеем, как сказал некрофил, вкручивая лампочку? Н-да. Преступность мельчает. Девчонка совсем молоденькая. Рост ниже среднего (При желании придраться я бы сказал ох как ниже). Хрупкая. Одета в мешковатые дешевле некуда джинсы и грубый свитер. Лицо маленькое с тонкими чертами, но изможденное. Наркоманка? - не похоже, скорее недосып. Слегка похлопал девчонку по щекам, не действует. Грустно, я все же переборщил. Ногтем прошел по точкам: линия роста волос, кончик носа, корень носа, ямочка подбородка. На третьем круге она застонала. Дернул за ухо - глаза открылись - “Ой!”

Анна
Понедельник. 7-30 утра.
Быстрее, быстрее... Уф, опять лифт не работает. Да когда же эта лестница кончится?! Ну, ничего, Лучика покормлю, цитату найду и на пару... Времени у меня еще час. Ну наконец-то. Седьмой. Дверь. Замок какой тугой, за неделю так и не привыкла его открывать. Лучик спит еще. Славный котейко. Может, мне повезет с его хозяином... Оставит... Ну да ладно, вернется завтра, тогда и поговорим.
Так, разуться, куртку в уголок. Лучик не вышел - точно спит. Ну и ладно. Где там книжка.... Вот она. Омар Хайям. Рубаи. Нет, даже брать страшно - такое старое издание. Но я просто не успеваю в библиотеку. Так... нет, не это...нет, нет... Ага! Подойдет. И вот это еще... Где мой блокнот?

Смотри, чтоб не проник к тебе через забор
Тоскливый смутный страх - крадущий время вор.
Смотри, как над землей вином играют чаши,
Играй- мо...

Что- то коснулось шеи и ... темнота.
Туман в глазах рассеивается, кто-то больно дернул меня за ухо. Открыла глаза: ”Ой!”. Передо мной явный бандит. Огромный, волосы всклокочены, глаза недобрые, рожа небритая и злая. Усмешечка... как у декана на пересдаче.
А почему я лежу? Мама! Сжалась в комок. Но этот детина ткнул пальцем в горло и прижал меня к полу. Маньяк!
- Нет! Не надо!
- Ты кто? – голос хриплый, звучит с усталым любопытством.
- А ты? - даже не знаю, что на меня нашло.
- Нифига себе. Влезла в чужую квартиру и еще отчета требуешь. Деточка, мне повторить вопрос? - горло сдавили тисками.

Владимир
Понедельник. 7-50 утра.
“Ой!”.
Так. Деточка проснулась. Ах, какие мы не - е - ежные. Глазками хлопаем... А глазки–то ничего. И зрачки не мутные. Перепугана, лужу бы не сотворила - ковер жалко. “Нет! Не надо!” - за кого меня приняла... Так, не дергайся. Прижал ее рукой к полу. В таком положении даже взрослые дяди чувствуют себя ой как нехорошо. Рожу сохраняем зверскую, хотя уже смешно. Приступим к допросу:
- Ты кто?
- А ты? - опаньки! Да девчонка-то кремень! Хамить в ее положении... Я просто восхитился.
- Нифига себе! Влезла в чужую квартиру и еще отчета требуешь. Деточка, мне повторить вопрос? – Чуть сильнее обозначил пальцы на ее шее. Этого хватает для психологического эффекта. Страх делает все за меня сам. Обычно это убеждает.
- Я тут убираюсь.
Забавно.
- И кто ж тебя нанял? Платит-то хозяин хоть хорошо? - ну давай, ври мне, деточка, дуй в уши, сладкая. Дрожит всем телом. Кожа под рукой нежная, теплая. Была бы не такая зеленая....
- Меня Варвара Никитична попросила ее заменить - сама не могла. А хозяин завтра вернуться должен.
- Странно, странно. Я чего же к книгам полезла? - я убрал руку с ее горла. Девчонка рывком поднялась и сжалась в комок.
- У меня доклад сегодня. Поэзия. Я никак не успеваю в библиотеку. А тут книга Хайяма есть. Переписать хотела кое-что. И кота...
Я хмыкнул. Все стало ясно. Напугал ребенка, как Бабай из шкафа. Представляю, что она подумала. Надо бы ее как-то успокоить. Я улыбнулся:
- Так это ты Боцмана раскормила?
- Боцмана? - она не поняла.
- Моего кота.
- Вашего?! Так это ВЫ хозяин?! - она вытаращила глаза. Что-то тут не так.
- А ты думала кто?
- Он. - девчонка показала на портрет отца на стене. - Я думала, хозяин - пожилой человек и поэтому рискнула.
Я понял. Чтож, логично.
- Это мой отец. Он умер год назад. С тех пор хозяин я.
- Простите.
- Ничего.
- Простите за книгу. Я... мне пора.
- Чаю не выпьешь? - девчонка опасливо пятилась к двери, помотала головой,
- Мне бежать надо на учебу.
- Ну как знаешь. - лучше пусть уйдет, а то перепугается до заикания, не до поэзии будет ей потом. Видок-то у меня еще тот, да и разговор не получился.
Она шмыгнула к двери, буквально воткнула ноги в кроссовки (зимой - кроссовки, еще подумал я), рывком схватила курточку из угла, рюкзачок и обернулась. Я стоял в трех шагах. Руки скрестил. На лице - добродушие (надеюсь, сквозь щетину его было заметно). Она открыла входную дверь и с облегчением вздохнула.
- А можно? Я ... Лучику... то есть Боцману принесла... - она вытащила из рюкзачка пищевой контейнер. - там каша, он такую любит. Можно?
- Можно... - я медленно протянул руку и взял коробку. Девчонка в тот же миг исчезла за дверью. Только сейчас я понял, что даже не спросил ее имени.
Ну и встреча... А, ладно. Спать – спать - спать. Отнес контейнер на кухню, вернулся в спальню и рухнул на кровать. Боцман, то есть теперь Лучик лениво обмахнулся пушистым хвостом, зевнул и заснул обратно. Все ему до фонаря, счастливец.

Анна
Понедельник. 8 утра.
Уф, выбралась... Ну, Тетя Варя... Удружила. Хотя кто же знал, что он вернется раньше времени. Ой, я ведь ключи ему не вернула. Вот они в куртке. В почтовый ящик бросить? Нет, голову еще оторвет - замка то на нем нету. Так, первый этаж. За дверью голоса - тетя Варя проснулась. Была-не была. Звонок.
- Ой, Нюточка, что так рано, голубка?
- Варвара Никитична, я кота ходила кормить, но там хозяин вернулся.
- Володя? Ночью видать.
- Наверное, Так я ключи вернуть забыла. Передаете ему.
- Что-то бы бледная. Напугал он тебя, что ли? Он парень хороший, правильный, но сгоряча да неожиданно чего не брякнешь. Не боись.
- Он ... бандит? – от слов Варвары Никитичны мне стало легче и я начала трястись. Она улыбнулась и втащила меня в квартиру.
- Володя-то? Нет, конечно. Военный он. В чем-то серьезном. Пойдем-ка чаю попьем. Что случилось-то?
- Я зашла утром, Лучика покормить, книжку взяла, а он подумал - воры.
- Да уж, ясно отчего трясешься. Володя с хулиганами крут бывает. Но ведь ты ему все объяснила.
- Конечно. Он сердиться не будет?
- На тебя? За вылизанную бесплатно квартиру? Да никогда.
- Я уборку делала, думала, хозяин старый, понравится - он мне платить станет. Но к молодому мне идти нельзя.
- Да уж. Прости, я не сказала. Забыла как–то что ты не всех в доме знаешь. Не боись, Нюточка, прорвемся. Пей чай. Если хочешь, я с Володей сама поговорю.
- Да не о чем, я ведь ничего не украла.
- И то верно.
Варвара Никитична переключилась на успехи своей подопечной - пятилетней Светочки. Именно из–за нее я и влипла в эту историю. Мать малышки внезапно угодила в больницу и тете Варе поручили присматривать за ребенком. А так как я искала подработку, и то мыла подъезды, то еще что... Короче, просьба присмотреть за котом в отсутствие хозяина за небольшую плату показалась для меня ложкой манны небесной.
После чая я совсем успокоилась и побежала в университет.

Владимир
Понедельник. 16-00.
Мягкое прикосновение к лицу, влажный язычок на щеке, перебрался к глазам... Хорошо... Опять волосы шаловливо прошлись по носу... Щекотно... Открыл глаза. Вот облом - Боцман. Чего тебе? Жратеньки хотим? Я тоже. Тебе, кстати, принесли (вспомнился утренний эпизод). Вот бы сейчас эта же крошка пришла опять и позаботилась уже обо мне. Эх, никому-то я не нужен...
Ладно, ладно, хватит ластиться. Пошли.
Включил чайник. Что она там принесла? Хм, неплохо жилось котику. За ушком, небось, чесали и по головке гладили. Поменяться бы местами. Воображение услужливо нарисовало хрупкую девочку на моем диване, я рядом, голова на ее коленях, она задумчиво теребит мою шевелюру. Неожиданно для себя возбудился. Вот уж не ожидал. Она же не в моем вкусе. Хотя после боя особенно не разбираешься.
Принесенную девчонкой кашу я съел сам. Внаглую. Боцман и так толстый, а у меня ребра проступили. Маловато. Но больше ничего нет. Надо бы в супермаркет наведаться. Придется бриться.
Внезапно из прихожей донесся легкий звон. Похоже на мобильный. Но мой не включен. Интересно. Ага. Так и есть. Видимо выпал из куртки кошачьей кормилицы, когда она убегала из логова педофила-людоеда. Допотопная Нокия. Зарядка заканчивается. Да, жизнь. Даже телефон есть просит. Что у нее там? В телефонной книжке тетя Варя, некие Ника, Таня, еще Танюша, деканат, несколько номеров просто забиты без подписей. Последнее сообщение-баланс меньше 3$. Типично. Ладно. Поставил телефончик на зарядку. Подумал, позвонил с ее аппарата на свой мобильный, определил номер. Достал из сейфа в спальне ноутбук, подключился, пробил по базе: Платонова Анна Петровна. Девятнадцать лет - надо же, а выглядит не старше шестнадцати. Анкета чистая, по красным базам не светилась. Прописка временная. Нет, не Мата Хари. А жаль.
Ладно, пойду отдам телефон тете Варе, пусть передаст малышке, а в качестве извинения, заплачу за ее номер. Лифт работает. Конечно, если идти вниз - так всегда работает. Тетя Варя оказалась:
А) Дома
Б) На меня сердита.
- Ты чего же, ирод, девочку испугал. Она уж подумала, ты - бандит какой, из города чуть не сбежала. Насилу ее успокоила.
Моя совесть замахнулась полотенцем. Мне иногда кажется, что даже дослужившись до генерала, для данной дамы я все равно останусь пацаном, что разбил ей окно мячиком. Я широко улыбнулся и обнял труднообъятное сокровище всего дома.
- Цел хоть? Где был не спрашиваю. Ох, оброс как...
- Постригусь. Не сердитесь. Я под утро вернулся, устал очень, а тут кто-то ходит. Думал, опять домушники. Сами знаете, что они в прошлый раз учудили. Ну и .. погорячился.
Она всплеснула руками.
- Погорячился! Да Нюточка едва не заикается теперь.
- Нюточка? Что за имя чудное?
- Анюточка она, Анечка. Золото-девочка, только жизнь к ней неласкова, а теперь и ты еще..
- Ладно, не пропадет ваша Нюточка.
- Как же. Я-то ей помочь хотела. Думала в домработницы пристроить к хорошим людям - Северовы и Никифоровы просили иногда помогать. Так для начала велела за котярой твоим приглядеть и чем кончилось... Девочка за спасибо тебе весь дом вычистила, кота обласкала, а ты... как ты мог. Она теперь от всех предложений отказалась, придется петь идти.
- Куда?
- Не знаю. В ресторан, кажется. Она поет хорошо. Но боялась раньше. А теперь, говорит, выхода другого нет. Будет петь под заказ. Боится теперь в чужие квартиры ходить.
- А в кабак, значит, не боится. - Я хмыкнул от потрясающей женской логики.
- Там, говорит, люди. В обиду не дадут. Дите неразумное. Нет у нее никого. Учится, комнату с подружкой вдвоем снимают. Хорошая девочка, а ты... Тьфу на тебя.
Мне стало неловко. И впрямь, нехорошо получилось. Ладно, телефон отдам сам.
- Теть Варь, я извиниться хочу. Опять-таки телефон она у меня свой оставила. Вернуть надо. Как ее найти?
- Адрес не дам, глаза твои бесстыжие. Напугаешь еще сильнее. А вот в Университет сходи. Но смотри у меня – суровая нянька погрозила кулаком. Да, эта дама в гневе страшнее Бен Ладена.
Разузнав, что нужно об Анечке, я рванул в супермаркет. Вечером позвонил Сашка. Судя по голосу - новость у него - пальчики оближешь. Пригласил в ресторан. Ожидаются только наши – странно, мне лично эти рожи уже надоели... Очень заинтригован - что за новость у Сашки, что он готов ради ее оглашения бросить дома жену?

Анна
Понедельник. вечер
“Соловушка”. Ну и название. Как объяснил мне администратор, вечером обязательно должен быть живой звук. Первый час я пряталась за фортепьяно, играла что-то ненавязчивое. Но по мере наступления темноты, публика станет горячее и скоро придет тапер - Кирилл Андреевич. Тогда мне придется идти к микрофону. Боюсь. Оплату обещали сдельную, делить на троих - мне, Кириллу и администратору. Последний - наглый тип с замашками бабника и пошлым именем Карл Модестович, явно на три делит с погрешностями. Но даже крохи лучше, чем ничего. Я сразу его предупредила, что приключений на задницу не ищу. Тот осклабился, но сделал вид, что согласился.
Пришел Кирилл Андреевич. Потасканный субъект с масляными глазками и красноватым носом неудачника. Но кто я, чтобы судить его. Я ушла в каморку, поправить макияж и парик. Не хочу, чтобы меня кто-нибудь узнал. Новая маска мне нравится - рыжий кудрявый парик скрыл лицо, платье-футляр отвлекает внимание на коленки. Перекрестилась тихонько и пошла к микрофону.

Владимир
Понедельник. 22-00.
Сашка пригласил в “Соловушку” - ближе всего к его дому. Столик в укромном уголке, эстрада хорошо видна, но не оглушает обычными воплями.
Собрались все шестеро: сам Сашка, Бен Ладен (Он когда-то был дядей Беней, но после того, как мы его увидели в деле... Тогда мы освобождали группу захваченных детей от полуобезумевших террористов. Холодное зверство дяди Бени по отношению к подонкам само дало нам его новое погоняло), Князь Мишка Репнин, Дюша Долгорукий, Серега Моль и я. Бен Ладен хмуро поинтересовался:
- И? - он еще не выспался, а мы ему уже надоели до зеленых чертей.
- Братья! - Сашка начал было с пафосом, но не выдержал - У меня будет ребенок!
- Серьезно?! Поздравляю! - посыпалось на него.
Наш суровый шеф хмыкнул и рявкнул на весь зал: - “Шампанского!”
- Ради такой новости, прощаю расставание с любимой подушкой.
Наш шеф был вдов, дети уже взрослые. Мы же, его команда дворняг, как он нас называл, не достигли еще тридцати. Иногда мне казалось, что его детьми являемся именно мы. Когда он собирал свою группу, то толи по приколу, толи по какому-то наитию выбрал фамилии, а не бойцов. (Странным образом совпало и то, что мы давно уже дружили). Потом как-то он объяснил “Я сам - Бенкендорф. Был такой граф, жандармский генерал. Романов - сами понимаете, Долгорукий и Репнин - фамилии княжеские, Корф - барон такой был, при Екатерине II генерал - полицмейстер, Шубин - его тезка адъютантом прославился, только недолго. Короче, дворяне одни. Хи-хи. Но пока из вас что путное получится, вы для меня - дворняги. И бегать станете с высунутым языком и шкуры с вас спускать буду.” Дядя Беня слов на ветер не бросает. Но лучше командира представить просто нельзя. Батя. Кстати идея с дворянскими фамилиями была нами сразу подхвачена. Особенно радовался Мишка - раньше его кличка была Репа, теперь же он стал Князем и очень возгордился. Меня же окрестили бароном и, наконец, перестали по-блатному издеваться над именем.
Честно говоря, пить не хотелось. Распили пару бутылок шампанского за здоровье Сашкиной жены, потом папаша (ясное дело) заспешил домой, носить благоверную на руках. Мы откровенно завидовали.
Немного посидели. Я подумал было уходить, но тут на эстраде случилось мелкое безобразие. Перепивший парень полез с нежностями к рыжей малышке, певшей по чьему-то заказу “Останусь пеплом на губах”. Песня мне не нравилась, но голос был в принципе приятный. А вот тип, рвущийся к микрофону, очевидно нуждался в воздухе. Бенкендорф поморщился и кивнул мне с Мишкой разобраться.
Я подошел к шатающемуся парню, приобнял его за плечи, как друга, аккуратно нажал точку на перекачанном плече и бычок пошел со мной, как миленький. Вывел парня на улицу, сунул ему его же сигареты, дал мощный посыл - спать! Мишка тем временем подозвал затихшую певицу и что-то ей пошептал, указав на наш столик. Я вернулся в зал. Девчонка на эстраде тем временем переговорила с пианистом и заявила в микрофон: “Для джентльменов за восьмым столиком с благодарностью от исполнителя”.
И запела. На французском. Я присвистнул. Произношение, слух, голос. Что она делает в кабаке?! Мишка разинул рот от восторга и явно навострил лыжи знакомиться. Песня отзвучала, мы поаплодировали, певица раскланялась. Неожиданно я вспомнил об утреннем инциденте и рассказал ребятам. Серега заржал, Бен Ладен укоризненно вздохнул, а Дюша посерьезнел:
- Володь! А вдруг Судьба? Помнишь, как Сашка с Машей познакомились?
- Да уж. Но знаешь, малолетка-унисекс не похожа на Судьбу в принципе.
- Володя! Если сможешь, встреться с ней. - внезапно встрял Бенкендорф. Он сам очень суеверен, как и все, кто смотрит смерти в глаза. - Ты утром не в себе был.
- Какие вы все заботливые... – я почему-то не хотел светить свои планы насчет похода в Университет.
- Нет, серьезно, барон. - продолжал шеф, - Я каждый раз возвращаюсь домой и молюсь, чтобы там кто-то был. Пусть нудный, пусть ворчливый, но кто-то живой. Пустота сушит нас сильнее, чем похмелье. Вообще, ребята, служба у нас суровая. Столько грязи видеть непросто. Но мы ведь живые и смысл в этой жизни быть должен. Ради кого мы идем куда нас посылают. Ведь не ради денег же. Ради денег можно просидеть в кабинете от звонка да звонка. А башкой рисковать ради них постоянно... глупо. Есть абстрактные и почти утраченные в наше время понятия - честь и Родина. Но ведь это не просто герб и Кремль, будь он неладен. Это ведь люди. Как те пацаны из автобуса. - помните, наверное... (Как не помнить. Десятилетние мальчишки. Рожицы грязные, в потеках слез. Одному сломали ребра, развлекались, подонки. Тогда тем террористам мы руки переломали. Буквально. Медленно. Такое не восстановят.)
- У меня дети взрослые. – продолжал шеф. – Есть ради кого я иду в пекло. Есть кому меня оплакать. Дюша - у него семья, сестры, мать. Мы его бережем. (Дюша вспыхнул и насупился). У Мишки - сестра-красавица. Тоже есть ради кого все это, кого он защищает. Но ты, барон, и Серега - вы ведь совсем одиноки. А у если спецназовца нет надежного якоря дома, он либо погибает, либо уходит в наемники, сами знаете чем они занимаются. Подумайте, братцы. На Сашку посмотрите. Неужели не завидно?
- Батя, семья - это ответственность. Как Сашка будет уходить из дома теперь? Под пули. И что будет с его женой, которая знает, что он может не вернуться?
- Ребята, я сегодня узнал. Вам готовят вторую смену. Можете остаться, а можете уйти в инструктора, если адреналином сыты. В любом случае, серьезной работы будет меньше. Я горжусь, что был вашим наставником. Но я уже стар и эта вылазка была для меня последней. Я хотел вам это сказать через три дня, но раз уж так получилось...
Мы помолчали. Слов как-то не было. Заказали водки, выпили. Разошлись.
Уже вечером вспоминая этот разговор, перед глазами почему-то выплыл дурацкий колпак на голове Анечки и появилась мысль - а почему я его с нее не снял? Какие у нее волосы? Именно этот вопрос укрепил меня в решимость завтра наведаться в Университет.

Анна
Понедельник. вечер
Уже под конец моего второго “отделения” поступил заказ довольно неожиданный. Симпатичный парень, сияя улыбкой, попросил спеть для него и друзей что-то, что нравится мне самой. И пояснил - у нашего друга радость. Сделайте подарок.
Я была тронута. Долго объясняла Кириллу Андреевичу тему, а потом запела на французским. Любимую песню из репертуара Патрисии Каас. Кампания, что сделала заказ, похлопала, потом вернулась к разговору. Что-то не похоже, что сильно радуются, но да Бог с ними. Тот парень дождался моего перерыва и попытался клеиться, но я наплела про ревнивого мужа–вышибалу и смылась.
Еще час и я вернулась домой. Не много, но я заработала. А теперь спать. Завтра занятия.

Владимир
Вторник. 12-00 утра.
В Университет я решил наведаться к полудню. Надо же привести себя в порядок и вообще явиться туда принцем на белом коне, чтобы реабилитироваться за бандитское нападение.
Мобильник Анны я зарядил, деньги на него положил, свой номер в ее книжку вписал. Постригся в парикмахерской на углу. Чтобы не пугать девчонку снова, оделся как можно более по-граждански и, чувствуя себя конченным пижоном, поехал в Университет. В деканате ее факультета милая дама Бальзаковского возраста назвала номер группы и сразу стала тараторить, что Анечка - девочка хорошая, учится отлично, старательная. За работодателя приняла, что ли?
Весь поток находился в одной аудитории на лекции. Перерыв минут через десять. За дверью скучный голос вещал нечто мудрое и вечное. Я расплылся в улыбке. Нахлынули воспоминания. Старик Ставитский, читавший нам, обормотам из академии, линейную алгебру. Я все не мог понять, зачем она нам, военным. Но матрицы мне нравились. Размечтавшись, я вздрогнул от резкого звонка. Дверь открылась и строго хмурящийся колобок выкатился в коридор, на ходу отряхивая руки от мела: ”Бестолочи”. Ну точь-в-точь, Ставитский. Ностальгия сделала еще один укол. За дверью раздался гомон, шаги. Я открыл дверь, заглянул. Н-да... Я и вчера-то не разглядел толком Анечку. А сегодня... Альмамать вашу, хоть табличку в руки рисуй “Анна Платонова, ау!”
Поток - это около ста человек. Лекционная аудитория-амфитеатр заполнена почти до предела. Ощущение - как на птичьем рынке возле клетки с волнистыми попугайчиками. Все на жердочках и все чирикают.
Меня заметили. Девчонки зашептались и захихикали. Молоденькие... Хорошенькие... Эх, где мои семнадцать лет... Уж я бы пошуршал в этом садоводстве...
Что-то толкнуло посмотреть вправо. Четвертый ряд. Одинокая фигурка, сосредоточенно дописывает, уткнув лоб в ладонь.
- Анна! – не слышит. Пришлось звать еще.
Она подняла голову, непонимающе уставилась на меня. Очки на носике.
- Анна! Есть разговор. Выйди.

Анна
Вторник. 12-00 утра.
Нет, все-таки Прохоров - лектор от Бога. Такой нудный предмет, но как ясно и четко излагает. Так, последняя выкладка... Звонок... вывод записать, пока не забыла. На экзамене важно именно это - вывод.
- Анна!
Зовет кто-то. Меня? Подняла глаза и ... задохнулась. В дверях нашего Университета стоит Мечта. Мечта все девушек и баб. Высокий молодой мужчина, темноволосый, красивый. Короткое пальто, ослепительно белый шарф, стрелками брюк можно порезаться. Гладко выбритый (не то что вчерашний бандит), глаза ироничные, улыбка блуждает в уголке рта. За таким на край света пойти можно... Но не с моим счастьем. Полька, наше местное Баунти, уже сделала стойку. Ослышалась я, похоже, к ней ухажер припылил. Но его взгляд почему-то остановился именно на мне.
- Анна. Есть разговор. Выйди.
Я пошла к двери. Весь поток вытаращился на замухрышку Платонову, которую удостоил визитом Аполлон в пальто. Девчонки презрительно меряли меня взглядами и томно вздыхали на красавца, парни же недоуменно оглядывали меня – типа, что он-то в ней нашел. Но сама я понимала еще меньше. Он вообще кто? Мы вышли в коридор.
- Здравствуйте. Вы хотели мне что-то сообщить?
- Зачем ты одела очки? У тебя ведь хорошее зрение.
Я разозлилась.
- Если это все, то я возвращаюсь. Вы явно перепутали меня с кем-то кому можете делать замечания.
Он вздохнул.
- Трудно с тобой. - и достал из кармана мой сотовый. Я обрадовалась.
- Ой, спасибо. Но откуда? – и тут я его узнала. Сразу стало страшно, я попятилась.
- Чего боишься, не обижу. Аня, я извиниться пришел.
Он ослепительно улыбнулся, не особо раскаиваясь.
- Извинения приняты. Спасибо за мобильный. Мне пора. Прощайте.
- Ну нет, не так быстро. – он удержал меня за локоть. От его прикосновения по телу прошла волна дрожи. Такой реакции я испугалась еще сильнее. Этот тип волновал меня, даже не прилагая для этого усилий.
- Пустите. – надеюсь, голос не дрожит.
- Не раньше, чем ты согласишься выпить кофе в моей кампании.
- У меня нет ни времени, ни денег, ни желания.
- Пятнадцать минут найти всегда можно, угощаю я, а желание... неужели тебе не любопытно, Анна? - хитро прищурился.
- Вы ставите меня в неловкое положение перед сокурсниками.
- Это не неловкость, это их зависть. - легко отмахнулся он.
- Неважно.
- Тогда назначай время и место, где их никого не будет. – он перестал ухмыляться и серьезно добавил, - Мне и в самом деле нужно с тобой поговорить.
- Хорошо. Пятнадцать минут. Кофе. Плачу я сама. В кофейне напротив кинотеатра. Я освобожусь через час. Сразу пойду туда. Но если вас там не будет - ждать отказываюсь.
Он просиял, протянул руку, но я отвернулась и ушла в аудиторию, теряясь в догадках. Чего ему от меня надо? Встречаться, тем более общаться с ним, я не хотела. Точнее боялась. Он за пять минут пробился сквозь все барьеры, которыми я защищалась о этого мира. А его лицо.. Где-то я его уже видела, совсем недавно.

Владимир
Вторник. 13-30 утра.
А девчонка оказалась не амебой. Интересно. Только странное ощущение, что я говорю не с ней... И напряжена все время. Ну не из за вчерашнего же (Только сейчас вспомнил, что вчера она даже не пыталась ни орать, ни устаивать истерику, хотя в той ситуации это было бы более чем естественно). Страх? В 90 % случаев со страхом у женщин я справлялся одной улыбкой. А эта - только насторожилась сильнее. Как переговорщик наоборот.
Вообще, выводы пока делать рано, но она явно отгораживается. И одежда и эти дурацкие очки. Даже если проблемы с деньгами, все равно девчонки стараются выглядеть живо. Но эта - как в скафандре. Да уж, мы нашли друг друга - оба вечно в камуфляже. Судьба? Но что интересно - волосы у нее светлые. Блондинки обычно меня не привлекали. Это Мишка у нас любитель одуванчиков.
Кофейня оказалась крошечной и очень уютной. Лакированные столики и маленькие полосатые диванчики. Аромат кофе (мне прочему-то сразу вспомнился Дрезден, кафе а площади). В меню только кофе, натуральный и самых различных видов. Заказал эспрессо.
Минут через пять хлопнула дверь. Анна растерянно обвела зальчик глазами, но потом пригляделась ко мне. Узнала, похоже, только по белому шарфу. Сама она опять была в дурацком колпаке и темной куртке, но хоть без очков. Я помахал ей рукой, как давний знакомый. (Так, Корф, включаем обаяние на полную катушку!) Анна опасливо приблизилась.
- Здравствуйте.
- Привет. Ты была права. Тут отличный кофе.
- Да. – она заказала мокко и сразу расплатилась.
- Часто тут бываешь?
- Нет. Вы что-то хотели мне сказать. – она прервала мои любезности и строго посмотрела. – У меня действительно мало времени. Скоро на работу.
- Ты работаешь?
- Хватит, прошу вас. Что вы хотели?
- Ладно. Я хотел извиниться. – странно, моя очень интересная для всех персона на нее не производит впечатления? Ну, деточка, ты меня всерьез заинтриговала.
- Я уже приняла ваши извинения. Вы не виноваты - обстоятельства так сложились, можно сказать, судьба пошутила. Теперь все?
Возможно, было бы все, возможно. Если бы не это слово, не мистическое для меня и моих друзей кодовое слово ”судьба”...
- Нет. У меня к тебе предложение. - я замолчал. Обычно все девчонки развешивают ушки. Но эта лишь вздохнула:
- Пока вы сформулируете полгода пройдет. Мне это не интересно.
- Но ты не дослушала.
- И не собиралась, если честно. Ответ - нет. Мне уже хватило впечатлений от общения с вами и неприятностей.
- Это каких же?
- Полкурса начало доставать меня вопросами кто вы и просьбами познакомить. Сплетни мне вовсе не нужны, а из-за вашего появления... Два года насмарку.
- Имеешь в виду свой маскарад?
- Именно. Я просто хочу жить своей жизнью. И жить незаметно и спокойно.
- Спокойно жить можно только в монастыре. В горах Тибета.
- Благодарю за идею. Всего хорошего. – она потянулась за курткой.
- Погоди. У меня еще пять минут, помнишь? - она вздохнула, но села обратно. – Во- первых, спасибо за квартиру. Во-вторых, мне жаль, что я напугал тебя. В-третьих, ты избаловала моего кота. Он консервы есть отказывается и тебя зовет, орет у двери. Не жалко?
- Лучика? - голос потеплел, – Ой, то есть Боцмана. Жалко, конечно. Но я ведь ему вчера кашу приносила.
- Да, вкусная была.
- Вы, что... ее сами? - она недоверчиво подняла брови и едва не рассмеялась.
- Ага, – я радостно кивнул, - и ту что в холодильнике была - тоже. Мне и самому мало оказалось. Хорошо ты готовишь. Коту только Вискас остался.
Она тихо засмеялась. Теперь, когда напряжение страха ушло с ее личика, я поразился - передо мной сидела красавица. Да, в дурацкой одежде, в уродливом вязаном колпаке, но ослепительная красавица. Улыбка красила ее неимоверно! В глазах оказался свет, она излучала юность - я просто залюбовался ею. Анна заметила это и насторожилась. Как забрало опустила. Свет погас.
- Короче, у меня просьба. Я часто уезжаю в командировки. Иногда на пару дней, иногда на неделю. Обычно зверюгу оставлял на тете Варе. Но ты ему нравишься больше. Может возьмешь шефство над котиком в мои отлучки?
- Над котиком? - она насмешливо подняла бровь.
- Ну, у меня еще кактус есть, правда он пластмассовый.
- Не хочу показаться грубой, но, думаю, не стоит мне появляться в вашем доме даже в ваше отсутствие.
- Кота не жалко?
- Жалко.
- А меня? – я посмотрел ей в глаза и отправил эмоциональный посыл: расслабься. Она вздрогнула, но слава Богу, в улыбке не расплылась. И не отупела.
- Вас? Вас надо жалеть?
- Конечно. Я одинок и дичаю. Ворую корм у кота и никому не нужен. Но если серьезно, Анна, теть Варя сказала, что тебе нужна подработка. А мне и правда нужна помощь. Пожалуйста, подумай. Обижать тебя я не буду - слово офицера. А для меня это - серьезно. И потом, ты будешь приходить только в мое отсутствие.
- Я... подумаю. – и вдруг, как опомнившись, - Но только если во время ваших командировок.
- Спасибо.
- Я еще не согласилась.
- Я понял, понял. Спроси совета у тети Вари - она обо мне все знает. Так, тебя подвезти? – она насторожилась.
- Нет, спасибо. Я сама.
- Как хочешь. Но надумаешь - звони. Я тебе на мобильный свой номер забил. – я все ждал, когда она спросит, но, так и не дождавшись, сделал последний шаг сам, - Ты так и не спросила, как меня зовут.
- Вы - Владимир, я знаю.
- А... тетя Варя. – она кивнула.
- Ну, раз уж познакомились, – я протянул ей руку, она неуверенно подала свою. - до встречи, Анна.
Я взял ее ладошку, церемонно поцеловал, глядя в глаза, и дал еще один посыл: расслабься. Она опять вздрогнула. Я помог ей одеть куртку и открыл перед ней дверь. Анна как-то беспомощно посмотрела на меня, рывком повернулась и почти побежала прочь. Я ухмыльнулся. Судьба, значит... Похоже на то...

Анна
Вторник. вечер.
Домой я вернулась на метро. Почему-то меня знобило. Я уже в который раз раскаялась, что вообще согласилась с ним встретиться, но ведь он выбора мне не оставил. Чего ему от меня надо? Если бы была красивой или богатой. В нынешнем виде, мной даже развлечься ему не должно хотеться.
А ведь он меня зацепил. И сильно. И не внешностью - хотя он очень красив и нагло этим пользуется - но мало что ли красивых мужчин. Могла ведь я спокойно общаться с нашими факультетскими аленделонами. Нет, тут не внешность. Тут уверенность в себе, зрелость и ... пожалуй внутренняя сила. Он не боится показаться смешным - кажется я поняла, когда он меня очаровал - когда рассмешил рассказом про кашу. Да, с ним легко смеяться. Он меня зацепил. Аня, не будь дурой. Кто ты и кто он. Попалась под руку, он и занялся со скуки. Лучше бы я этот телефон в подъезде потеряла, золушка урбанизированная... Зачем я согласилась подумать? - Мне как будто мозги выключили в тот момент, заблокировали самосохранение. Как жаль, что нельзя запереть сердечко в сейф и пусть там пылится в безопасности от смазливых нахалов с их котами. Нет, хватит. Если опять объявится, пошлю подальше, а домработницу ему пусть Варвара Никитична ищет.
Танюшка вернулась. Моя соседка. Золотце. Румяная статная хохотушка с ровным счастливым характером. Мы с ней сдружились еще в первые дни в Университете и решили снимать комнату вдвоем.
Танюшка была влюбчива, но, воспитанная в строгих традициях, не выдавала своих мечтаний наружу, а делилась лишь со мной. За эти неполные три года я наслушалась от нее многого. Но всегда на смену восторгам о прекрасных глазах приходило разочарование в том, что “И этот не лучше. Все они пустые.” Я была с ней согласна.
Сама я нарвалась пока только один раз - в школе, в последнем классе - но этого оказалось достаточно. Я уже закончила музыкальную школу и появилось свободное время. Тогда и начались встречи с Глебом, самым видным парнем нашего класса. Рослый и молчаливый, он выгодно отличался от прочих ребят, а его спокойное ко мне внимание разбудило радужные надежды. Он провожал меня из школы, иногда целовал, а потом пригласил к себе на день рождения. Я летала, как на крыльях. Что в тот день завело меня на боковую лестницу в школе? – Ангел-хранитель, не иначе. Наверху, под люком на крышу, была площадка, где старшеклассники устроили нечто вроде экспресс клуба. Я шла туда искать Сережку-старосту и услышала:
- Ну что, уже распечатал Платонову?
- Не, в субботу получу этот подарок. – голос Глеба. Я чуть не заорала.
- Угостишь? – подонок из соседнего класса заржал. (Я даже не подозревала, что они дружат.) Но ответ Глеба был еще страшнее:
- За Катьку - угощу.
Я вылетела с лестницы пулей и бросилась домой. Меня трясло несколько часов. От омерзения, от отчаянья. Неделю оплакивала втоптанную в грязь первую любовь, влюбленность. Свое первое чувство, свои розовые очки. Тогда я и решила закончить школу, уехать в другой город на учебу, но стать невидимкой. Чтобы красота не привлекала всякую мразь. Замаскироваться, чтобы никому не приходило в голову второй раз посмотреть на меня. Чтобы никто не хотел играть моим сердцем ради самоутверждения.
Я верила в Любовь и верю сейчас. Я жду того, кто меня увидит и кому я нужна. Жду мою вторую половинку, ведь у каждого есть такая.
Я стала невидимой. Как ни глупо, это сработало, особенно очки без диоптрий. “Очковая змея”, ”Целка-невидимка”, ”Анька-пулеметчица” – вот мои прозвища на потоке. Последнее - за лучшие конспекты. Я записываю не только выкладки на доске, но и замечания лектора. Перед сессией за моими конспектами чуть не очередь стоит - они считаются счастливыми.
Так я и жила. Совсем одиноко, в своей личной каменной башне, замкнувшись на образовании и надежде сделать карьеру. Потом родители погибли в автокатастрофе, а так как наша квартира была казенной, то... Мне пришлось туже затянуть поясок, искать работу. Тетя Варя была маминой давней знакомой. Помочь она мне не могла, но зато могла подсказать про работу и тут... Владимир.
Вла – ади – ими - ир. Владимир. Владимир. Я растянулась на диване, вспоминая его улыбку, как он целовал мне руку. В тот момент мне хотелось, чтобы он не выпускал мою ладонь. Вот так просто взял за руку и повел на край земли. Вла – ади – ими - ир. Такой красивый. Надо же, именно меня выбрал его кот... Вла - ади - ими - ир. Володя, нет, именно Вла – ади – ими - ир.
Ох! Я резко подскочила. Господи! Да что же это? Я что, влюбилась? Уже? За пять минут разговора? Да у него таких как я – сотни. В день. Боже! Нет, это же будет еще больнее, чем с Глебом. Нет, Нет! А я ведь уже мечтаю о нем, таю, напевая его имя. Чувство к нему налетело на меня внезапно, как буря, как ураган. Я и понять не успела, когда. Как там у классика “Пришла пора - она влюбилась”? Нет, не хочу. Я ведь была так спокойна. Мне и своих проблем хватает, а если еще и он... Нет.
Я схватила подушку и заплакала. Танюшка, сосредоточенно зашивавшая варежку, резко повернулась:
- Аня! Ты что? Тебя обидели?
Я помотала головой. Она бросилась ко мне, обняла, прижала к своему плечу. Я разрыдалась сильнее.
- Что, Аня? Что?
Я мотала головой, признаться Танюшке - значит окончательно признаться самой себе. Не хочу, больно, стыдно, страшно. Она отстранила меня от себя, посмотрела в глаза, потом улыбнулась:
- Ты влюбилась, Аня?! - это даже не вопрос, утверждение. Уж в чем она разбирается, так это в сердечных страданиях.
Я кивнула.
- Уж не в того ли красавца, что сегодня на лекцию приходил? – У меня от удивления даже слезы поутихли. Танюшки сегодня на занятиях не было.
- А ты откуда знаешь?
- Да уже звонили, расспрашивали кто такой и что у вас. Я знать ничего не знаю. Наплела, что твою тезку подозревают в краже и приходил дядя откуда надо, чтобы допросить. А поскольку на фоторобот ты не похожа - отпустил.
- Я вообще ни на что не похожа. Спасибо. Складно ты врешь. - я вздохнула, сквозь слезы.
- Кто он хоть?
- Помнишь, вчера утром, хозяин кота.
- Ты ж говорила, бандит, рожа зверская...
- Он побрился и вообще... - я снова зарыдала. Что я могу объяснить? Как сказать, что стоило мне оказаться с ним рядом в кофейне, мне стало хорошо, хотя я и пыталась быть настороже. Что от его голоса мурашки бегут по коже, а от прикосновения - дыхание замирает... Как током бьет. - Бежать от таких надо...
- Так зацепил?
Я кивнула – Сильнее некуда. Не верила, что ТАК бывает.
- Так может не надо бежать? – Танюшка говорила тихо, - Может ты именно его ждала?
- А ты поверила бы, если бы к тебе завтра приехал принц Фредерик?
- Ну, я и в семь пятниц верю. А что, настолько хорош?
- Могу познакомить. Сама убедишься.
- Ну нет, я не Пенькова.
- Да уж, Поленька наша чуть из платья не выскочила, когда он появился.
- Да, это показатель.
Мы похихикали. Я пересказала беседу в кофейне. Особенно про предложение Владимира.
- Что делать-то будешь?
- Не знаю. И хочется, и колется.
- Не спеши. И поговори с этой тетей Варей.
- Неудобно.
- Неудобно, это когда ты по ночам в кабаке поешь. К тебе еще не липли?
- Обошлось пока.
- Именно, что пока. Администратор хоть нормальный?
- Да не пугай ты меня.
- Вот что. Воткни себе в рукав платья. - подружка покопалась в игольнице и достала две булавки с бусинками. – не Бог весть что, но все же..
- Вуду? – я улыбнулась, представив себе восковую фигурку Карла Модестовича с рыжими усами.
- Нет. Но если кто полезет, втыкай куда придется и беги со всех ног.
- Спасибо.
Таня, Танечка, как же ты была права.

Владимир
Среда. Утро.
Сегодня последний день увольнения. Завтра на службу. Переделал все по дому, хотя после Анны тут и делать то нечего. Отпарил форму. Собрал экстренную сумку. На три-четыре дня могу собраться за две минуты.
Почитал почту - ерунда.
Боцман надоел. Ходит у двери, орет. Ждет Анну. Терпи, братан. Я тоже ее жду. Мне она даже снилась. Сидела в кресле и читала вслух Хайяма. Не помню точно, но вроде про то, что пора выпить (Хороший мужик был этот Хайям). Волосы у нее во сне были распущены, золотые, кудрявые. Чувственные такие.
- Боцман! – кот не повел и ухом. – Лучик! – он повернул голову, недовольно муркнув.
Ого! Ай да Анечка! Кстати, это идея. Взял мобильник и послал SMS.

Анна
Среда. 10 утра.
На второй паре пришла SMS. Обычно мне и звонят то редко. Что там? Деньги кончились? – нет. Странно. Сообщение от Владимира! Я задохнулась и покраснела. Попросилась выйти. В коридоре наконец прочла:
“Аня
Мой садист хозяин заморил меня голодом
За ухом не чешет
По голове не гладит
Обзывает Боцманом
Скучаю
Твой Лучик
PS Повлияй на хозяина”
Мне стало легко и смешно. Надо же. Ведь если бы позвонил, я бы просто не ответила. А SMS... Наверное, скоро позвонит... Надо отключить мобильник. Разговаривать с ним я не хочу. Во всяком случае при посторонних. И вообще по телефону. Кровь бросилась в лицо. Дыхание сбилось. Не хочу... Но что врать себе. Хочу, конечно. Как тогда, в кофейне, смотреть в его глаза, слушать его... Нет, сейчас отключаем телефон, приходим в себя и учиться, учиться, учиться.

Анна
Среда. 14 -20.
Занятия кончились. Включила мобильник. Вышла из Университета. Морозец приятно освежил. Закрыла глаза, ловлю лицом снежинки. Пришла SMS.
“Аня!
Возьми трубку
Это я - Лучик”
Я засмеялась. Звонок. А он настойчив. Улыбаясь, отошла в сторону на боковую аллею. Звонит, не отключается. Вся во власти предвкушения:
- Алло!
- Аня! Это я, Лучик! – пищит в трубку, – спасай мою девятую жизнь. Первые восемь уже кончились.
- Не надо было метить хозяйские тапки.
- Я и не метил. Ты меня обижаешь. Просто выл на дверь, тебя звал.
- Лучик, дорогой. Мне жаль, но за телефонные звонки мне он тебя таки прикончит. Прости, дружок.
- Слушай, поговори с ним. Это ведь он из зависти.
- Да уж, такого красивого кота, как ты поискать - не найдешь.
- Точно. Куда хозяину до моих усов. – гордо неслось из трубки. Странно, но сейчас с ним говорилось легко, словно я знаю его всю жизнь.
- Пока, рыженький. Надеюсь, хозяин почешет твои ушки. - я отключилась от греха подальше. И так стою посреди аллеи, смотрю под ноги и дебильно улыбаюсь.
Звонок. Угадай кто?
- Алло!
- Невежливо бросать трубку, говоря с котом, и так и не передать привет его хозяину.
- Вы правы. Попросите Боцмана передать вам привет.
- Ань, ну чего ты? Все еще сердишься?
- Нет, просто не знаю, как себя вести. Вы непоследовательны. Это напрягает.
- Возможно, но надеюсь, не пугает.
- Не сильно. – Ну это только на расстоянии, но не говорить же ему об этом.
- Это уже лучше. Ты там не замерзла еще?
Я огляделась.
- Вы где?
- Машина под знаком “кирпич” - видишь?. Поехали, я тебя домой отвезу. Не вздумай отказываться - тетя Варя тебе пирожков передала...
Белая невзрачная Toyota. Тепло в салоне. Инструментальная композиция из динамиков. Владимир спокойно ведет машину, слегка улыбаясь.
- Оттаяла? А то у тебя на носу уже сосульки расти начали.
- Спасибо. – я поежилась, – У нас в аудиториях всегда холодно, но я уже привыкла.
- А я тебя еще и на морозе задержал.
- Ну, какой это мороз...
- А между прочим, мой котяра и впрямь отказывается от своего имени и орет под дверью.
- Весна?
- Нет. Тебя ждет, милая.
- Передайте привет. И знаете, у него ушки чесались, я промывала, но наверное, надо повторить.
Владимир нахмурился, резко ускорился и, подрезав Газель, вылетел на стоянку перед супермаркетом. Запарковался и повернулся ко мне.
- Аня, а может все-таки перейдем на ты? Или она тебе так уж нужна?
- Кто?
- Старательно соблюдаемая тобой дистанция. Она что, так тебе помогает?
- Мне так проще. – наконец выдавила я. Так стыдно, когда ты вся прозрачная. Он видит меня насквозь, как бы я не отгораживалась. Защиты от него нет. У меня нет. Но и доверия нет тоже. И от этого мне не по себе.
- Проще, но разве не хочется чего-то другого?
Я молчала, немного помялась и вдруг решилась на откровенность.
- Владимир, я не привыкла к вниманию мужчин вообще. И если честно, не хочу привыкать. Вы мне нравитесь. Очень. Сильнее чем мне бы того хотелось. Для вас это не секрет и не сюрприз, но я не хочу стать очередной строчкой в чьем-либо донжуанском списке. Для меня личная жизнь - это очень серьезно. Поэтому прошу вас - хватит. Пожалуйста.
- Анна, посмотри на меня. - Голос его, глубокий, бархатный, он дразнил воображение. Хотелось слушать его, купаться в нем. Он ждал. Вопреки моему желанию, глаза сами поймали его взгляд. Этого оказалось достаточно - я утонула. Я больше не могла с ним спорить. Сквозь туман до меня донеслось. - Я не обижу тебя, Анечка.
И тут меня отпустило. Я съежилась на сиденье, собираясь с мыслями. Он помолчал и сказал бодро, почти весело:
- Давай, начнем сначала? Как в том мультике, помнишь? Представимся, пожмем руки, выпьем на брудершафт.
- Вы за рулем.
- Нет, точно надо выпить. А то я себя чувствую твоим лектором, вроде вчерашнего колобка. - он совсем развеселился.
- Прохорова? Он классный! - упоминание об этом замечательном дядьке меня ободрило и странно успокоило.
- Я тоже. И, кстати, намного красивее.
- ...И прививку от скромности перенесли в младенчестве.
- Так. Я понял. Меня здесь не любят. Все твои нежные чувства направлены на кошек. Может мне перестать бриться и усы отпустить?
- Не стоит. – я представила это зрелище и хихикнула.
- А ты чудно улыбаешься. Правда-правда. – он ухмылялся, – И краснеешь - ну просто блеск.
- Вы обещали отвезти меня домой.
На мое “Вы” он закатил глаза, но вырулил со стоянки.

Анна
Среда. Вечер.
Вечер прошел спокойно. В нашей “Соловушке” было спецобслуживание – гуляли юбилей какие-то ученые. Песен почти не заказывали. Тамада у них был свой и буйная тетка - жена юбиляра доставала всех своими идеями. Чтобы пораньше улизнуть, спела несколько песен, а в конце выдала “Твои года - твое богатство” и смылась.
Вечером пришла домой, включила мобильный. SMS:
“Аня
Хозяину я за тебя отомстил
В тапки
Он больше не будет
Лучик твой ревнивый рыцарь”
Вла – ади – ими - ир. Как же изменилось все с его появлением. Как хорошо думать о нем, вспоминать... Надеяться. Не хочу, чтобы то, что я испытываю к нему было просто игрой. Не хочу чтобы эта буря была для него объектом наблюдения. А чего хочу? Нежности, доверия. Ха! Хочешь доверия, не доверяя сама? Ласки ждешь, вся ощетинившись? Мечтаешь о любви, боясь дать кому-то затронуть твое сердце? Почему ты не позволяешь себе даже заподозрить, что он - и есть ТОТ самый? Ведь он сам нашел тебя. Да, судьба столкнула, но первый шаг потом сделал он сам. Знать бы что он думает... Ощущение такое, что я для него открыта, как книга. Но вот он... Ему явно не нужно самоутверждаться за мой счет, и дело не в том недоразумении в понедельник. Неужели я его заинтересовала? Неужели его влечет ко мне... Если так, то это - чудо. То самое чудо, которого я ждала.
И вдруг пришла мысль - я все равно ему не могу противостоять. Как там у Булгакова ”Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих!”. Во всяком случае, меня точно. Так может быть, пусть все и идет, как идет... Пусть будет роман с таким вот - красивым, умным, сильным. С таким, который умеет обращаться с женщинами и, надеюсь, не будет груб. Не важно, сколько это продлится (а скорее всего это будет очень недолго), но у меня останется сказка. Воспоминание о чем-то прекрасном. Пусть так. Мне все равно ничего не светит. Я так одинока. Пусть же будет в моей жизни что-то яркое, как бусинка, как амулет на нитке. И я поняла, что больше я его не боюсь. Есть робость, неопытность, неловкость - что угодно, но страх ушел! И сердце тихо запело Вла – ади – ими - ир.

Владимир
Четверг, вечер
Весь день был на службе. Чтобы “бока не пролежали”, как выразился Бен Ладен, он согнал с нас семь потов в спортзале. Потом работали с курсантами. С завязанными глазами. Очень развивает интуицию. Суровая это штука - контактный бой один против трех. Тем более когда “слеп” именно один - ты. Теперь я весь в синяках, как олень в пятнах. Но свою тройку я все же раскидал и тоже разукрасил. Уважают.
Как ни прискорбно, но рапорт об отставке нашему шефу подписали. Теперь думаем, кто возглавит группу. Очень надеюсь, что Князь, а не кто-то со стороны. Но, генералы обычно все решают как-то… через…
Интересно, дадут ли спокойно пожить хоть неделю. А то если сейчас ушлют куда подальше спасать заложников или на сборы, то это зыбкое доверие Анны я потом не смогу вернуть. Она права, я - непоследователен. Но что делать, если мое мнение и чувства к ней изменились сильнее, чем я ожидал. Подсел я не нее. И это здорово!
Надо бы ее куда-нибудь вытащить. Так чтобы через пять минут не сбежала. В театр что ли. Или на концерт. Не каждый же день она работает. А кстати где? Варвара Никитична говорила - поет. Ох! Я даже вздрогнул - если ресторан или ночной клуб - девчонку же обидеть могут. Так. Надо бы разузнать.
Анечка. Личико у нее премилое. Светленькая, только нарочито уродует себя. А какова она настоящая? Ну-ка, ну-ка ... Я ведь когда-то рисовал.
Карандашом набросал по памяти черты лица - из того моменты в кофейне, когда она засмеялась. Волосы распустим, взлохматим…. Фигурка – под мешками, что она носит - вроде ничего выдающегося, но явно не уродливая. Так, во что бы ее нарядить? Я даже усмехнулся, вспомнив девчачью игру моего детства “Одень Машеньку”. От трех до семи лет. И вот я, взрослый мужик, в нее играю. Но моя “Машенька” получилась довольно милой - сарафанчик, туфельки на каблучках. Оглядел в целом и ... так, где там мой телефон?

Анна
Четверг, вечер
Ни звонков, ни SMS. Весь день. Сердце сладко замирало каждый раз, когда я на переменах включала мобильник. Ничего. И я опять отключала его. Грустно. На душе пусто и муторно. Чтож, я добилась, чего просила - он отвалил. Да, сказка кончилась. Цветок завял, не распустившись, засушить его и в альбом на память, что есть красавцы - мужчины на свете, но они где-то не со мной. Фу ты, разнюнилась, как героиня романа. Ты же сама этого хотела. Лучше так, пока не увязла выше головы. Нет, красивые чувства не для нищих студенток - ресторанных певичек. Он, наверное, встретил новый объект для изучения. А у тебя на носу сессия. Так что теперь надо успокоиться, и жизнь войдет в свою колею. Скорее бы. Скорее?
Дома я подготовила перевод с французского, немного погрустила, потом взяла себя в руки и поехала в “Соловушку”. Уже подходила к двери, когда мобильник пискнул - SMS. От него! Сердце воспарило, замерло. Дыхание перехватило, руки трясутся, не попадаю по кнопкам. Резко выдохнув, я открыла сообщение:
“Мяу
Мяу
Мяу
Мяу!
(Вы прослушали маленькую ночную серенаду)
Твой Лучик”
От радости и облегчения у меня ослабли и руки и ноги. Закрыла глаза, улыбаюсь до ушей. Мне хорошо... Он помнит... Вла – ади – ими - ир.
Звонок. Срывающимся голосом:
- Алло!
- Привет, Анечка!
- Привет.
- Надеюсь, ты соскучилась. – явно улыбается.
- Немного.
- Ну, немного это лучше чем ничего! Гораздо лучше. А я сегодня весь день был очень занят. Только недавно освободился. Может, встретимся?
- Я не могу, Владимир. Я на работу иду и уже опаздываю.
- Аня, это серьезно. Где ты работаешь? Тебя там не обидят?
- Не должны. Я же не кормлю там кошек.
- Не бей по больному месту - это запрещено гуманистами.
- Гуманисты - это рыбки такие? – от счастья слышать его я несла чушь.
- Нет, это такие тети и дяди, кто запрещает стыдить раскаявшихся безобразников.
- Поняла, больше не буду.
- Нет, серьезно, ты где работаешь?
- Не надо, пожалуйста. Это только моя проблема и я справлюсь.
- Аня...
Но я перебила.
- Владимир, я правда опаздываю. И.. спасибо за звонок.

Вечерок состоялся жуткий.
После двух песенных отделений я пошла в каморку персонала, отдохнуть. Тут и нарисовался Карл Модестович. Дверь захлопнул, рожа наглая, полез лапать. Заехала ему пару раз по морде. Но не помогло. Коронный женский удар коленкой не прошел - у гада большая жизненная школа. Лбом в нос - тоже не получилось. Он сдернул с меня парик, вцепился в волосы на макушке и заблокировал голову. Боль сковала позвоночник. Слезы брызнули из глаз, я заорала. Этот гад заржали, продолжая удерживать за волосы одной рукой, другой уже задирал мое платье. Оттолкнуть я его не могла - сил не хватало, руки слабые. И вдруг в поле зрения попала бусинка в длинном рукаве платья. Танюша! Милая моя, родная. Я выхватила булавку (ее подарок – оберег - благословение) и воткнула в плечо гада. Он взвыл. Ткнула еще раз. Он отпустил мою голову, боль его отрезвила и отвлекла. На этот раз мое колено нашло цель. И с каким наслаждением! Подонок даже не заорал, он резко выдохнул и замер, сложившись пополам.
- Мразь – только и могла я выплюнуть в его сторону. Схватила из уголка свою одежду и выскочила в коридор. За заработком в зал возвращаться не стала, впрочем, как и переодеваться. Выскочила через второй выход и побежала домой...
Господь хранил меня сегодня. Добежала без приключений и без обморожения. Танюшки дома не было. Она нашла себе подработку ночным продавцом в круглосуточном магазине и сейчас была на смене. Напившись чая в одиночестве и согревшись, включила мобильник. Даже не удивилась:
“Жаль что не могу помурлыкать тебе колыбельную
Твой Лучик”.
А мне-то как жаль. Обессиленная, уснула.

Владимир
Пятница
С утра был на службе, но после обеда нас отпустили. Ребята решили завтра съездить за город, побегать на лыжах, порезвиться на свежем воздухе, пикник и прочее. Бенкендорф обещал проставиться напоследок, опять же Машу поздравим. Есть только одно большое НО. Все будут парами (кроме шефа). Вопрос на мильён: как уговорить Анну? Ломал над этим голову, вдруг звонок. Дюша Говорун.
- Что случилось, Андрей?
- Барон, ты представляешь, я хотел Натку пригласить, но оказывается меня Серега опередил. – в голосе Дюши уныние.
- Не отчаивайся, Наташка ему за тебя сама отомстит. Ты же ее знаешь.
- Не в том дело. Мне ехать не с кем. Кого попало же не пригласишь.
- Ой, не плачься мне, у самого голова болит.
- Тоже не можешь определиться?
- Определиться-то я могу, но вот уговорить...
- Барон, я тебя не узнаю. Чтобы у тебя были проблемы с уговорами..
- Увы, друг мой.
- Уж не...
- Дюша, это не телефонный разговор.
- Лады.
- Слушай, ты на своем мастодонте поедешь?
- Ну тебя, Корф, хорошая машина. Я в нее столько вбухал. – нежность Андрея к его УАЗу-Патриот была предметом всеобщих шуток. На свое пятнистое чудовище он установил все возможные навороты - от лебедки, до защиты чуть не против авиаобстрела (Внешний вид получившейся конструкции вызывал недоумение и настойчивые ассоциации с автомобилем Бэтмена). Ничего из этого ни разу не пригодилось ему самому, но зато в наших поездках в лес или на пляж, Долгорукий вечно работал МЧСом для засевших куда не надо бедолаг и очень гордился этим.
- Это да или нет?
- Не телефонный разговор... - ехидно ответил он. В конце концов, мы договорились встретиться в кафетерии при супермаркете - закупаться в дорогу доверили нам.
Я заехал на заправку, пока ходил туда-сюда, на мобильник пришло сообщение - Анна!

Анна
Пятница
Уроки с утра пролетели незаметно. Лекция, факультатив по философии, пара по английскому (наверное, не стоило мне браться за два иностранных языка, но уже поздно). После занятий включила мобильный. Ничего. И вдруг подумала, что я сама ему ничего ни разу не писала. Стеснялась? Не хотела навязываться? А ведь я уже не скрывала, что рада его звонкам. Может, сейчас? Я же так хочу его видеть. Особенно после вчерашнего. От него исходит что-то успокаивающее меня и волнующее одновременно. Просто SMS. И я отправила:
“Привет Лучик
спасибо за колыбельную
сильно по тебе скучаю
передай привет хозяину
Анна”.
Нажала кнопку отправить и тут же схватилась за голову, желая провалиться сквозь землю - что он подумает? С пылающим лицом доплелась до скамейки в холле. Звонок. Ах! Непослушными пальцами жму:
- Алло!
- Ань, привет. – это не он, это Танюшка. Мы не виделись с ней со вчерашнего утра.
- Привет. – видимо в моем голосе такая тоска, что она сразу поняла.
- Ань, извини, но это только я. Я утром домой пришла, а тут твое платья порванное. Аня, с тобой все в порядке?
- Да. Обошлось. Но не по телефону.
- Ты где сейчас?
- В Универе.
- Ты сегодня работаешь?
- Нет. – меня передернуло, - свободна и бедна, как героиня Бронте.
- Героиня, подходи к Пассажу. Я вчера премию получила. Угощу тебя мороженым и поболтаем. Надоело дома сидеть.
- Тань, только чай, ладно?
- Ладно, но с пирожными. А Бронте надо сменить на другого автора. Перро подойдет? - подружка отключилась.

Владимир
Пятница,16-00
Прочитал SMS и расплылся. Девочка моя! Стеснялась, наверное, до судорог, пока писала. И теперь ждет звонка, затаив дыхание. Набрал ее номер. Занято. Ну ладно, набрал сообщение:
“Аня!
Привет хозяину передал
Он ходит гордый
Но знай у меня усы все равно лучше
Лучик”
Детский сад какой-то, причем ясельная его группа. Надо как то придумать, как ее уговорить на поездку. Работа эта... Ладно, встречусь с Дюшей, закупимся, потом что-нибудь и нарисуется.

Анна
Пятница 16-30
Пассаж. Огромный магазин в три этажа. Наш любимый кафетерий располагался рядом с детской зоной. Хорошо в нем было то, что посетители его, как правило, были люди семейные и не лезли знакомиться. Мы с Танькой заняли столик в уголке, заказали чая с пирожными. Я рассказала о вчерашнем случае. Благодарила Таньку. Она так возмущалась, что я расплакалась. Подружка сочувствовала, а потом решительно отправила меня умываться и приводить себя в “боевую готовность”, а то “как с прынцем своим по телефону говорить будешь”. Я смущенно хихикнула, вспомнив ответную SMS Владимира и послушалась.
Когда я вернулась из дамской комнаты, меня ждал сюрприз. На моем месте сидел приятный темноволосый парень с теплой улыбкой и с удовольствием заигрывал с моей подружкой. Их идиллию разрушать не хотелось, но моя сумка лежала на скамейке рядом с ним. Танечка радостно помахала мне рукой и, когда я все таки приблизилась, представила:
- Андрей, а это Аня - моя лучшая подруга.
- Очень приятно. – парень вежливо кивнул, уступил мне место, а сам пересел к Танюше. - Девчонки, я друга жду. Не гоните пока, ладно? Я то мне одному - ну просто хоть в петлю. Да и мест свободных вокруг пока нет.
- Зачем же гнать? – Танька стреляла глазами. - Сидите, ждите друга. Мы свои темы уже исчерпали, не помешаете.
- О! Может подскажете... - встрепенулся он.
(Начнется сейчас. Где лучше отдыхать, что из вин предпочитаете в это время суток - брюзгливо подумала было я, но ошиблась)
- У нашего друга жена ребенка ждет. Что можно ей подарить?
- Ей? - Танюшка задумчиво насупила нос, – Коляски, кроватки, пеленки и прочее покупают сами, разве что кенгурин. Но знаете, подарите светильник, который реагирует на звук. К малышу вставать пригодится.
Андрей кивнул и повернулся ко мне, явно тоже ожидая совета.
- Кресло-качалку. – хмуро буркнула я. Если честно, я до смерти завидовала неведомой женщине, которую любит не только муж, но и его друзья.
- Зачем? – Андрей хлопнул глазами.
- Успокаивает, расслабляет... Но это я так, не знаю что посоветовать толкового.
- Девчонки, а ведь это и впрямь идея!
Он покопался в кармане, достал сотовый, потыкал в кнопки и заговорил:
- Барон, ну где ты там. Мне тут такие идеи насчет подарка подсказали!
- ..... – буб-бур из трубки звучало подозрительно знакомо.
- Лады, жду.
- Девчонки, я вам обязан. Я могу как-то отблагодарить?
- Расскажите какой-нибудь смешной случай. А то у нас в Университете перед сессией тоска зеленая.
Андрей - умница. Выдал серию охотничьих баек, врал, по-моему безбожно, но весело и легко. Вдруг замахал кому-то за моей спиной.
- О! Барон! Девчонки, за мной пришла моя совесть.
Танюшка подобралась, явно впечатленная. А я уже не удивилась, услышав рядом бархатный баритон:
- Привет. – у нашего столика стоял Владимир. - Андрей, ты был прав - Судьба.
О, Боже!

Владимир
Пятница,17-00
Что там у Дюши за идея, надеюсь, не аквариум. Стоянка почти забита. Запарковался, пошел в Пассаж. Андрей обнаружился около детского обезьянника в кампании симпатичной хохотушки и ... я не поверил глазам. Этот дурацкий колпак мне разве что не снится. Нет, сожгу я его, как кожу царевны-лягушки. Сорву с нее и сожгу. Троица между тем веселилась. Меня уколола ревность - при мне Анна еще так не смеялась. Хотя, может все дело в подруге. Я подошел ближе.
- Привет. – и, увидев вспыхнувшее лицо Анны, ощутив всем существом волну ее радости, хотя и безуспешно скрываемую, добавил, - Андрей, ты был прав - Судьба.
Дюша непонимающе поднял бровь.
- Можно? - девушки кивнули. Анна - чуть заметно, ее подруга - радостно. Я протянул руку последней. – Владимир.
- Таня, - рукопожатие.
Я сел рядом с Анной, спокойно чмокнул ее в уже пунцовую щечку, - Здравствуй, спасибо за SMS.
Таня вытаращила глаза, Андрей прищурился.
- Так что у тебя за идея?
- Вы знакомы?
- Ага. Это она меня в понедельник напугала. – я расплылся в улыбке. Аня подскочила.
- Я?! Это ты меня напугал!
- О! Мы, наконец, на ты.
- Ой, - она села и опустила голову.
- Девчонки, - раздухарился Дюша, - раз уж мы все знакомы, может вы с нами завтра на природу поедете? Нет, правда. На лыжах покатаемся, у костра посидим. Машка сбитень обещала. Пробовали когда-нибудь сбитень? Это же мечта, амброзия!
- Не, Андрей, амброзию я в понедельник у своего кота отобрал. – встрял я. Анна захихикала. Но сбить Говоруна Долгорукого с курса труднее, чем вывести тараканов в общаге.
- Таня, Анечка, поехали. Мы едем большой группой. Почти семьей. Будет весело и хорошо.
Татьяна явно заинтересовалась. Не зря Дюша так хвост распушил. Аня же замерла. Под столом взял ее ладошку, мягко сжал. Замерзла, волнуется. Дал посыл: расслабься. Она вздрогнула и посмотрела на меня. Едва слышно шепнула:
- Не надо, Владимир. Не делай этого.
- Хорошо. – корчить перед ней, что ничего не происходит, я не хочу. Но руку ее не выпустил.
- Так что, Ань? - Таня не заметила нашего диалога, - Я бы поехала, но только если с тобой. Тебе ведь завтра никуда не надо. У меня смена только в воскресенье. А занятия утром - факультативы.
Анна съежилась.
- Не знаю. Не удобно. У вас своя кампания. Мы там никого не знаем. И не уверена, что впишемся.
- Тебе сейчас плохо, Аня? - я погладил пальцами ее ладонь.
- Нет, но...
- У нас хорошие ребята. Будет интересно и никто вас с Таней не обидит. А чтобы ты совсем ничего не боялась, мы заедем к Варваре Никитичне и скажем, что если ты к ней не придешь в воскресенье, то она должна идти в милицию и писать на меня заявление.
- Не в этом дело. - она досадливо поморщилась.
- А милицию кто-то потом спасет? - невинно бросила в потолок Татьяна.
- Аня, давайте вы с Танюшей подумаете и вечерком созвонимся, лады? - влез Андрей. Умница, дай Танечке обработать мою упрямицу.
Она кивнула. Таня стрельнула в Андрея глазами.
- Так, а теперь нам надо еще все закупить. Список у тебя?
- Ага, девчонки, вы с нами?
Анна хотела было улизнуть, но я не выпустил ее руку. “Поехали, не пожалеешь” – шепнул ей в ушко. Она вздохнула и едва заметно кивнула. Оркестр играет туш!

После феерического забега по магазину (мы с Андреем предлагали устроить гонки на тележках, но девчонки отказались), загрузили весь мой багажник и часть салона. Развез всех по домам, собрался для завтрашней поездки. Позвонил Маше, попросил положить что-нибудь теплое для Ани с Танечкой и вообще предупредил, что надо их взять под крылышко. Заинтригованная Маша согласилась. Перед сном, отправил Анне SMS.

Анна
Пятница Вечер
Владимир привез нас домой. Лучше бы в “Соловушку”. Подружка была вне себя. Обвинила меня в верхоглядстве, слепоте, немоте и тупости, в страусиной жизненной позиции и фригидности одновременно! Наконец, резюмировала:
- Аня, ты - дура!
Как же я с ней согласна.
- В чем поедешь?
- Но..
- Мы поедем, Аня. Ты сама это знаешь. Я уже обещала Андрею, а твой Владимир не позволит отказаться тебе - сама знаешь.
“Твой Владимир”. Как это звучит... Вла – ади – ими - ир. Мой... Я удовлетворенно вздохнула.
- Ой, расплылась, посмотреть приятно. – подружка обняла меня за плечи. – Ты бы ему так улыбалась. Ладно, в чем поедем?
- У меня и вариантов нет. Одену что-нибудь теплое под джинсы и все. Как обычно.
- Да уж. У меня хотя бы штанишки лыжные есть. Будем надеяться, Андрей не врет, и нас примут нормально. А он - классный.
- Во всяком случае интересный и воспитанный.
- Ань, спасибо.
- Мне то за что?
- За знакомство. Если бы не ты, я бы никогда не поехала.
- Давай об этом после возвращения.
- Знаешь, что-то говорит мне, все будет очень хорошо.
Мне и самой хотелось того же. Но быть с Владимиром, пусть и в кампании, весь день - как это будет? Мне очень хотелось узнать о нем побольше, а близкое окружение говорит о человеке очень много. Какой он с друзьями? Какие они - его друзья?
А если он будет меня стесняться. Мой нынешний имидж с ним не вяжется... Я впервые пожалела с своей маске. Надо же. Мы знакомы меньше недели, а я уже хочу ради его одобрения все изменить. Хочу опять стать красивой, чтобы ему нравиться. А может, не стоит? Ой, не знаю...
Одно ясно, когда он сидел рядом, держал мою руку в ладони, сердце замирало от восторга. А если бы он обнял меня, я бы не смогла дышать... Как здорово было бы перестать дышать в его объятиях. Раз и все! От восторга, от упоения.
Телефон - пришла SMS:
“SOS
Хозяин напился валерьянки
Бегает по дому и орет
Пусть всегда будет Аня
Мне страшно
Лучик”
Упала в подушку лицом. Счастливая.

Анна
Суббота, полдень
С утра мы с Танюшей пошли на первые две пары, а потом заехал Владимир. Вышел из машины нам навстречу, открыл Таньке заднюю дверь, усадил рядом с огромным рюкзаком. Обернулся ко мне с хитрющим видом.
- Твои сокурсники все еще сплетничают о нас?
- Нет, Таня им убедительно наврала.
- Врать плохо. – он погрозил подружке кулаком в окно машины и повернулся ко мне, - Пусть сплетничают, Анечка. – и, схватив за воротник, притянул к себе. Его губы были теплые, ласковые. Поцелуй был коротким, но таким нежным. Я судорожно вздохнула и попыталась ответить. Он это почувствовал, отстранился, открыл переднюю дверь, буквально затолкал мое обессиленное впечатлениями тельце на сиденье и закрыл дверь. Танька сзади хихикала. Владимир добежал до своей двери, сел за руль и с бодрым ”Поедем, красотки, кататься”, вырулил со стоянки.
- Так, девушки, едем быстро. Нас уже ждут. Провизия-то вся у меня.
- А нам далеко? – Танюша начала светскую беседу.
У меня же пламенела даже шея. От удовольствия. Улыбка просто налезла на уши и зацепилась за них. Чтобы как-то скрыть свое состояние, я отвернулась к окну, но прямо передо мной было панорамное зеркало заднего вида. В его углу я поймала улыбающиеся глаза Владимира. Он подмигнул. Мне стало совсем хорошо. И вдруг накатило ощущение, нет, осознание - я любима! Это было так здорово! Пусть все продлится недолго, но пусть это будет у меня. Я вздохнула и наконец, расслабилась. Прислушалась к разговору:
- Недалеко от “Морозово” есть заброшенный хутор. Там приятный чистый лесок. И на лыжах есть где побегать и поохотиться за зайцев можно, если есть любители.
- А ты любитель? – моей Танюше это “ты” давалось так легко.
- Нет, развлекаться с оружием - это не мое. – Слово “развлекаться” прозвучало особенно, - Мне больше рыбалка нравится, ну и за грибами…
- И места знаешь? – загорелась я.
- Еще какие… - он закатил глаза.
- Значит, сегодня будут лыжи, костер и?
- Катание с горки. Наши девчонки это обожают. Если повезет - баня с санатории, но это вряд ли. А так, много разных глупостей придумать можно. Предупреждаю - снежками не кидаться. Но у нас сегодня не просто пикник. Шефа провожаем на пенсию. Да и ….
Его прервал звонок.
- Да!
- …
- Князь, не дергайся, будем минут через сорок. Дорога хоть почищена?
- …
- Лады. Ускорюсь. – он отключился и удовлетворенно прокомментировал, – Торопят. Проголодались. Ну что, красивые, поднажмем? – и утопил газ в пол. Мы не ехали, мы низко летели. Я боялась дышать, Танюшка, кажется, молилась.

Владимир
Суббота, полдень
Едва увидел Анну, решил, что сегодня не дам ей возможность для этой ее дурацкой дистанции. Я ей нравлюсь, она - мне, так какого черта… Пусть не думает, что я ее стесняюсь или что она там еще напридумывала.
Губы у нее - сказка, мягкие, теплые, сладкие. Чуть дрожащие. О! Моя девочка ответила. Не увлекаемся, всему свое время. Так, настроение на день задано, теперь вперед. Сунул ее в машину и мы поехали. Из-за звонка Мишки Князя пришлось ускориться. Девчонки малость перетрусили, но ничего - добрались спокойно.
На любимой полянке нас ждали. Вся наша команда плюс Лиза, Натка и Машенька. С радостными воплями кинулись разгружать машину и знакомиться. Анечка вызвала море любопытства, так как историю нашей первой встречи я не скрывал. Андрей тут же захватил шефство над Татьяной - та откровенно млела. Представили новичков Бенкендорфу. Он чинно пожал ладошки и пригласил к костру. Тент ребята уже натянули, от ветра вполне можно укрыться. Маша весело командовала Сашкой и Мишкой, устанавливали огромный казан над костром. Таня предложила помощь и как-то естественно влилась в общую суету. Анна пыталась быть на подхвате, хотя немного робела.
Наконец, Маша осталась довольна и погнала всех мужиков прочь - идите на лыжах своих побегайте. А то толку от вас чуть, а в глазах уже рябит и бутерброды вмиг растащите.
- Это от нас-то чуть толку?! - возмутился для приличия Сашка.
- Ну, от тебя чуть больше, чем чуть. – ласково улыбнулась мужу наша первая мадонна, - но и ты проветрись.
Проветриться, так проветриться. Тем более, что Маша мне подмигнула - не беспокойся за Анечку.

Анна
Суббота
Даже не ожидала такого. Кампания оказалась... семьей. Дружной, шумной и веселой. Двое парней приехали с сестрами, за которыми тут же начали ненавязчиво ухаживать их друзья, а Саша - с женой Машенькой.
Все держались легко и непринужденно. Нас приняли сразу, как давно приглашаемых родственников. Один из парней, кажется Сергей, отметил бледность лиц, сразу понял причину и предложил намылить Владимиру шею за неосторожную езду. Миша поддержал, но вмешались Лиза с Наташей. “Все бы вам мордобоем заниматься, лучше чаю девчонкам налейте, а насчет езды - сами такие же.” Именно они поподробнее рассказали, кто есть кто, чтобы мы не путались в именах и не удивлялись. В процессе знакомства внезапно поняла, что уже встречала раньше Мишу– он оказался тем самым парнем, что пытался со мной разговориться в понедельник в ресторане. К счастью, сейчас он меня не узнал.
Нам сразу объяснили, что хозяйкой сегодняшнего сборища является Маша. И верно, хозяйственная, живая и радостная, она мигом раздала распоряжения, а потом отправила мужчин прогуляться по лесу. Парни одели странные лыжи (мне потом объяснили, что это - для охотников, широкие, снизу обшитые шкурой) и без палок ломанулись по снежной целине в лес. Скорость впечатляла. С нами остался лишь шеф - Александр Христофорович. Заметно было, что его любят и очень уважают. Мне же казалось, что он просто милейший дядечка, приятный и ненавязчивый. Разговор завязался легко. Лиза - сестра Андрея, светловолосая красивая девушка с порывистыми движениями и ярким воображением, фотографировала всех на фоне костра, стараясь уловить язычки пламени. Наташа - сестра Миши, эффектная стильная брюнетка с аристократическими жестами, рассказывала впечатления о новом фильме. Танюша, позируя Лизе, сняла шапку и Наташа ахнула.
- Тань! Какие у тебя волосы! Слушай, у меня конкурс через две недели, пойдешь ко мне в модели?
- Какие модели?
- Понимаешь, я стилист. В том числе и по прическам. А на конкурсе будет отделение по плетению. Практически 60% успеха в модели. Здоровые длинные волосы - такая редкость. А у тебя просто сокровище на голове. Хочешь, сейчас покажу.
- Давай. – ну кто не загорится.
Наташа обошла “модель” кругом, восхищенно покачала головой, потом расплела Танькину косу и взялась за гребешок. Да, руки у нее золотые. Когда она закончила, на Танюшиной голове была не корзинка, как я ожидала, а диадема из ее собственных волос. Причем само по себе простое личико подружки стало вдруг изысканно экзотическим. Мы дружно ахнули. Лиза защелкала фотоаппаратом. Маша расцеловала Нату. Александр Христофорович одобрительно кивал их своего шезлонга.
- Ань, не хочешь попробовать? – сияющая Наташа повернулась ко мне.
- Если тебе не трудно, но у меня нет такой роскоши. – и я стянула колпак.
Наташа хмурясь обошла вокруг меня. Потом заявила:
- Без челки тут делать нечего. Аня! Надо выстричь челку!
Мне было все равно.
- Давай, если ножницы есть.
Ножницы нашлись в швейцарском ноже Александра Христофоровича - крошечные, но острые.
- Так, закрой глаза.
Я закрыла и замечталась. Снег, морозец минус пять, аромат дыма от костра, свежий воздух, солнце. Наташины руки такие мягкие, ерошат осторожно мою макушку. Интересно, какие руки у Владимира…
- Нет, такое плести нельзя, это надо расправить, освободить. - бормотала Наташа под нос. - Маш, у тебя наушники с собой? Ну, помнишь, я купила, а они малы оказались. На Ане, наверное, впору будут.
Я опять задумалась. В понедельник уроки, искать работу. Сессия на носу. Конечно, два автомата из пяти экзаменов облегчают ситуацию, но все же... Петь идти в другое место? – нет уж, спасибо. Одного раза достаточно. Гардеробщицей? Нет, там совсем мало платят - на комнату даже не хватит.
- Проснись, - меня трепали по плечу. - готово.
Девчонки смотрели с восторгом. Танька - с удивлением. Лиза опять защелкала своей игрушкой, Наташа гордо сверкала глазами. – Иди посмотри на себя.
Я отогнула зеркало на машине Владимира. На меня смотрела… не я. До того случая с Глебом я считала себя вполне красивой, все знакомые родителей и учителя в школе сравнивали меня или с ромашкой, или с ландышем. Но это.. В зеркале отражался… ангел. Как она достигла этого, всего лишь изменив прическу? Но даже лицо стало ярче. Я заметалась, почему-то я не хотела, чтобы Владимир увидел меня такой при всех. Рванулась к своей шапке, но Танька опередила - мой колпак полетел в костер. Я оторопела. Улыбающаяся Маша протянула наушники, два пушистых шарика на ободке. Размер подошел идеально.
- Наташа, спасибо, это просто чудо.
Потом Машенька привлекла нас к работе. Резали хлеб, мясо, нанизывали сардельки на шампуры. В казане булькало что-то безумно аппетитное. Мужчины задерживались, но никто даже не подумал проявить беспокойство.
Маша смеясь рассказывала о врачах и байках из женской консультации (той женой друга оказалась именно она). К счастью, все “прелести” первых недель беременности обошли ее стороной. Лиза выдала пару анекдотов в тему, Наташа расспрашивала, что будущая мама хочет в подарок. Потом решили отвлечься.
- Надо придумать, чем сегодня займемся.
- Только через костер не прыгайте - прошлого раза хватило. – Маша повернулась к Таньке и пояснила, - эти прыгуны котелок не убрали, остались без ухи.
- Можно рыцарский турнир организовать.
- Нет, это летом хорошо, а в снегу неудобно будет.
- Зато падать мягко.
- Так все равно не мы падать будем.
- Лично я - пас. – решительно заявила Маша.
- Ну, ты понятно. А вы, девчонки? - Лиза загорелась.
- Но в чем суть-то?
- Ездим верхом, бьемся мешками и скидываем друг друга в снег.
- А лошади где?
- Какие лошади, у нас свои кони. - Наташа смеясь кивнула в сторону леса, где скрылись мужчины.
- Ой, - мы с Татьяной были ошарашены, – И часто вы так развлекаетесь?
- Иногда. Но это очень весело. Опять же ни разу не расшиблись.
Александр Христофорович решил пояснить:
- Таня, Анечка, ребята прошли спецподготовку. Они даже плавают с нагрузкой, не то что бег. Если решитесь порезвиться, вас точно не уронят. Отвечаю. – он вновь нацепил солнечные очки и откинулся в шезлонге.
Поспорив еще немного, решили пока ограничиться катанием с обрыва на ледянках. Благо, скат уже был кем-то объезжен до нас. Перед тем, как отпустить меня на горку, Маша заставила переодеться в ее запасной комбинезон. Сразу стало теплее. Я благодарно чмокнула ее в щечку и побежала, ориентируясь на радостные визги.
Дальше... Дальше было полчаса счастья. Детства. Восторженно вереща, мы летели с горки, подпрыгивая на мелких холмиках и иногда переворачиваясь. Вскакивали, потирали отбитое “седло” и бежали назад. Карабкались наверх, цепляясь за редкие кустики, прутики, лезли, поднимаясь, помогая друг другу на самом верху - там было особенно скользко. Секунда-две передышки и снова у - ух вниз! С визгом, смехом, забыв про все. Такого беззаботного счастья, такой полноты жизни я не испытывала уже так давно!
Очередной раз выкарабкиваясь из объятий оврага, перед собой увидела крепкую ладонь в перчатке. Я ухватилась за нее и меня, как морковку, выдернули наверх. Кровь бросилась в и без того разгоряченное лицо, когда я увидела перед собой улыбающегося Владимира. И сама потянулась к его губам.

Владимир
Суббота
По лесу решили не бегать. Отправились в ближайшую деревню в Ильичу. Купить меда. Что нам семь км в одну сторону. Девчонкам купили кедровых орешков и большую бутылку лугового меда. Я подумал, и взял еще немного домой. Уверен, губки Анечки будут еще слаще.
Возвратились не торопясь. Шеф дремал, загорая в шезлонге. Машенька ворчала, что ее коронная бастурма уже разварилась, остыла и вообще. Остальные визжали из оврага за кустами. Пошел звать к столу. Если честно, Аню я узнал не сразу. Преображение ее застало меня врасплох. Золотые локоны разметались вокруг личика, задорная челка. Пушистые шарики на ушах, делавшие ее совсем ребенком. Комбинезон Маши, хоть и великоват, но наконец обрисовал тоненькую талию, стройные бедра и высокую грудь. Раскраснелась, глаза горят. Восторженный визг на всю округу. Возвращается, лезет наверх. Я уже вытащил всех девчонок и отправил к столу. Анна последняя. Подбирается к краю. Подал ей руку, вытянул наверх, залюбовался... А она.. я едва поверил себе. Этот румяный с мороза, сияющий глазами ангел, такой юный, такой прекрасный, она потянулась ко мне сама. Я обнял ее, прижал к себе и, целуя, отступил подальше от края оврага. Губы теплые внутри и холодные снаружи. Контраст пьянил. Она закрыла глаза, наконец, доверившись мне. Еще раз обласкав ее губы, я чмокнул ее носик, потерся своим.
- Прокатимся вместе? - она радостно кивнула. Посадил ее на колени, обнял крепче и вниз. Анна завизжала, вцепившись в мои плечи.
Сверху раздалось бряканье ложкой о котелок - нас звали к столу.
- Проголодалась?
- Еще как! – она как будто сняла свою броню. Передо мной стояла ослепительная красавица, живая, счастливая и ... влюбленная.
К столу подошли последними. Мужики восторженно вытаращились на Анечкино преображение, но я обнял ее за плечи - моя! На лице Мишки Князя мелькнуло какое-то выражение, но это было неважно. Изрядно опустошив стол, потянулись к котелку с глинтвейном. Маша его готовит из домашнего сухого вина. Захмелеть невозможно, оторваться, впрочем, тоже. Я принес кружку Анне:
- На брудершафт?
Она лукаво склонила голову.
- Непременно.
Мы выпили, сцепив руки, церемонно расцеловались. Я повернулся а Дюше, кивнул на Таню рядом с ним:
- Андрей, рекомендую. Очень вкусно.
Все засмеялись. Андрей вопросительно поднял бровь, Таня улыбнулась. Довольный Дюша пошел к котелку.
- “Они очень вкусны со снежком. До своих сорока и до ваших пятидесяти...” – процитировал Бенкендорф с одесским акцентом.
Потом просто сидели у костра, грызли орешки, трепались о том, о сем. С наступлением сумерек Серега притащил несколько осветительных ракет. Шеф нахмурился, но мы их все равно запустили. Наташка заявила, что раз у нас есть виновники торжества, то для них надо спеть. Притащили гитару. Бенкендорф решил открыть бал и напялив на себя кепку Мишки, выдал Кикибидзевскую “Чито-Гврито”. На грузинском!! Мы обалдели. Все таки наш Бен Ладен - мешок с сюрпризами.
Сашка провозгласил тост за Бенкендорфа, взял гитару и заиграл нашу традиционную (девиз и гимн нашей группы) *:
Господа офицеры, голубые князья
Я конечно не первый, и последний не я
Господа офицеры, я прошу вас учесть
Кто сберег свои нервы, тот не спас свою честь....

Чтобы смыть налет грусти Натка и Лиза разразились своей любимой “Альмаматерью” от Ивасей. Особенно забавно было когда Лиза шепелявила в конце:
“Когда выпадет шо швоном мой пошледний штертый жуб...”
Потом чествовали Машу, нажелали... ну просто всего! Она расчувствовалась и неожиданно попросила спеть сидящую рядом Таньяну. Та подумала и повернулась к Анне:
- Ань, давай вместе “Эхо”? Только я вторым голосом.
Пригревшаяся в меня под мышкой Анечка смущенно кивнула, села прямо, закрыла глаза и запела. Сильный серебристый голос наполнил лес, запутался в нем. Танюша вторила низко и чувственно. Их голоса образовывали необыкновенную игру звукового света и тени.
Покроется небо пылинками звезд
И выгнутся ветви упруго
Тебя я услышу за тысячу верст
Мы эхо мы эхо, мы долгое эхо друг друга
Мы эхо мы эхо, мы долгое эхо друг друга
И мне до тебя где бы я ни была
Дотронуться сердцем не трудно
Опять нас любовь за собой позвала
Мы нежность, мы нежность
Мы вечная нежность друг друга
Мы нежность, мы нежность
Мы вечная нежность друг друга
И даже в краю наползающей тьмы
За гранью смертельного круга
Я знаю с тобой не расстанемся мы
Мы память, мы память
Мы звездная память друг друга
Мы память, мы память
Мы звездная память друг друга

- Посвящается хозяйке этого вечера! - выпалила Анна, когда эхо смолкло в лесу.
Бенкендорф смахнул слезу, мы все захлопали, Маша бросилась с благодарными поцелуями. А Мишка... Он прищурился, уставясь на Анну:
- Это ты пела в “Соловушке”!
- Я. – она сконфузилась.
Я удивился. – Та рыжая!? – Она кивнула, виновато глядя. Мишка между тем решил поиздеваться и ткнул в мою сторону пальцем.
- Это значит он - твой ревнивый муж-вышибала.. ?
- Нет, конечно, но нужно же было как то отвязаться... – Аня смущенно оправдывалась. Пришлось снова усадить ее рядом и успокаивая, прижать к себе.
- Барон, ты у меня девушку увел!
- А нечего приставать к любимице моего кота.
- Я никогда не знакомлюсь в ресторане... – пискнула “звезда эстрады” у меня из под руки.
Мишка всплеснул руками, Натка фыркнула. Ребята хихикали. Мне стало совсем смешно.
- Князь, только не вызывай меня на дуэль.
- Точно, дуэль на шампурах! – заверещала Лиза. Народ поддержал, скандируя хором, - ну еще бы, такой маразм даже в госдуме не увидишь. Кто меня за язык тянул? Чувствуя себя клоунами, мы с Мишкой взяли по шампуру, мрачно дожевали с них колбасу, вытерли кетчуп и встали на позицию. Видок, наверное, еще тот. Лиза даже про свой фотоаппарат забыла.
- А моего мнения никто не спросит? – возникла было Анечка. Мы переглянулись, отсалютовали ей “оружием” и хором ответили “ Нет!”

*- Господа офицеры ( А. Дольский )

Анна
Суббота, вечер
Дуэль. Красивое слово. Только вот быть ее причиной мне не приятно. Даже в шутку. Пыталась остановить их, но мое мнение - как всегда у мужчин, вопрос семнадцатый. Лиза с Наташей замахали на меня руками - не порть спектакль. Маша ободряюще подмигнула.
Миша и Владимир разошлись, помахали “шпагами” (Дартаньяны балаганные), привыкая, и вдруг на меня накатило странное ощущение. Все словно переместилось во времени. Двое мужчин на заснеженной поляне. В руках клинки. И это не шутка. Зрители исчезли. На смену лыжным костюмам появились зеленые мундиры, клинки - зловещие, опасные клинки - в опытных руках. Битва на смерть. Противники кружили, не спеша нападать, ожидая ошибки другого. Движения плавные, гибкие, упругие как у кошек.
Резкий бросок - контрудар, разошлись, закружились вновь. Обманный маневр, бросок, контрудар – блокировка - разошлись. Кружат. Я едва переводила дыхание. Ужас сковал тело. Опять сошлись, клинки скрестились и ... сломались. То есть погнулись. Грянул смех. И наваждение рассеялось. Хохочущие дуэлянты обнимались и хлопали друг друга по плечам. Саша, ворча, распрямлял “оружие”. Мне стало плохо. Пользуясь тем, что все отвлеклись на Александра Христофоровича, распекавшего дуэлянтов за “бездарную оборону, чему вас только учили”, я встала и ушла к обрыву. Хотелось хоть немного побыть одной. Задумалась... Скрип снега. Ну конечно...
- Обиделась?
- У вас получилось красивое шоу. Но мне не нравится, что оно касалось и меня. Получается, что вроде в орлянку разыгрываете, хоть и в шутку.
- Ну извини, заигрались.
- Я хочу домой.
- Скоро поедем. Сашка просил отвезти Машу - а то в Андрюшиной машине ей плохо стало - укачало. Да и у меня теплее. А Андрей отвезет Таню, если ты согласна.
- Если она так хочет, то я не против.
- Анна, ты опять прячешь глаза. Ведь уже все было так хорошо.
- Но сказки кончаются. Мы возвращаемся. Мне пора просыпаться.
- Нет, пора крепче уснуть. Вместе.
- Прости, я устала. – Он не стал спорить, взял меня за руку, отвел к костру. Там уже шли сборы. Утомленная заботами дня Маша пила чай в кресле Бенкендорфа. Танюшка подошла ко мне, заискивающе глядя в глаза:
- Ань, я с Андреем, ладно? Он обещал дать за рулем посидеть. Когда еще доведется...
- Поезжай, конечно. Я тебе дома шиповник в термосе заварю.
Танюшка недоверчиво хихикнула и сбежала. Наконец, все собрались, попрощались. Нас с подружкой дружно приглашали на следующую поездку и уверяли в приятности знакомства. Наташа шепталась с Танюшкой, обе явно довольны. Наконец, мы расселись по машинам.
Романовы устроились сзади. Машенька расположилась на коленях мужа и затихла. Я молча смотрела вперед, слушая гитарные переборы из динамика... Кажется, уснула. Сквозь сон почувствовала, как спинка моего сидения немного опустилась, мне стало удобнее, потом двигатель опять заурчал и мы поехали. Я опять провалилась в сон.

Теплое прикосновение к щеке. Открыла глаза. Полутьма. Тишина. Машина. Владимир. Мягко улыбается, глядя на меня и гладит пальцем по щеке.
- Где мы? – есть тысячи вопросов и слов, но вслух я почему-то обычно спрашиваю глупость.
- У моего дома. – он помолчал, продолжая исследовать мое лицо, - я не хочу расставаться с тобой. Аня, останься со мной сегодня...
Молчу, гляжу ему в глаза. Я уже знаю, если я скажу нет, он заведет машину и отвезет меня домой. И так же знаю, что не прощу себе этого никогда. Вздохнула, улыбнулась и тихо попросила:
- Поцелуй меня...
Он целовал меня. Сначала осторожно, нежно, потом настойчиво. Я старалась отвечать, уплывая под его ласками. Ничего подобного со мной еще не происходило. Он оторвался от моих губ, резко вышел из машины, помог выйти мне, щелкнул сигнализацией и чуть не бегом потащил к дому. Я уже почти не соображала, что происходит, желая только скорее опять очутиться во власти его рук. Сбылось. Лифт не работал. Владимир зарычал, что-то пробормотал в адрес лифтера, потом схватил меня на руки и, продолжая жадно целовать, понес на седьмой этаж. У двери остановился, поставил меня на ноги, прижал к своему телу, прикусил мочку уха. Я застонала. Он тем временем нашарил в кармане ключи, открыл замок и мы ввалились в прихожую. Темно. Он захлопнул дверь, прислонил меня к стене, навалился, яростно целуя. Я судорожно отвечала, стараясь прижаться к нему все сильнее.
Видимо, спиной я попала по выключателю. Вспыхнул свет. Нас ослепило и несколько отрезвило. Мы чуть отстранились друг от друга, тяжело дыша и глядя бешеными от страсти глазами. Я никогда еще не испытывала ТАКОГО желания. Его руки медленно поднялись от моей талии до груди (я задохнулась от прикосновения его сильных ладоней), потом поднялись к воротнику комбинезона, медленно расстегивая молнию. Я откинула голову к стене, позволяя ему все, но нас прервали.
От вспышки света и нашей возни проснулся кот и прибежал с воплями. Я сжалась. Третий лишний. Владимир зарычал.

Владимир
Воскресенье, ночь.
Что же это такое?! Сначала лифтер, падла, чуть мне все не сломал, а теперь и кот влез...
От возбуждения больно ходить, в глазах темно, а эта подлая тварь отвлекает мою женщину. У-у-у, гад. Анечка смутилась.. Ладно, начнем сначала. Ласково поцеловал ее в лоб.
- Хочешь чего-нибудь?
- Например? – голос хриплый, но глаза прячет. Хреново... может замкнуться.
- Ну, пить, звезду с неба, разуться... (меня - услужливо подсказал внутренний голос и судя по ее покрасневшим щечкам, именно его она и услышала)
- Разуться и умыться.
- Хороший план.
Она улизнула в ванную, я снял куртку, открыл консерву Боцману, чтобы перестал сироту корчить и дал себе слово, что в спальню он сегодня не просочится. Хлопнула дверь ванны - Анна шмыгнула в гостиную. Пошел умываться вслед за ней. Провел по щеке - вроде еще не колючий. Умылся, пригладил волосы, стер безумие из взгляда, прополоскал рот.
Как и ожидал, Анну нашел в гостиной. Сидит на диване, Боцман - на коленях.
- Ань! Я ведь ревнивый. – она как-то виновато улыбнулась.
- Он сам залез.
- Ах так, тогда и мне можно. – я спихнул котяру, погрозил ему кулаком, сел перед ней, положил голову ей на колени.
Анна хихикнула, начала гладить меня по голове, потом почесала за ухом. Ощущение было неожиданно острым.
- Еще. – муркнул я. Она продолжила уже смелее. Я тем временем гладил ее ноги. Дошел до бедер - посмотрел ей в лицо. Глаза закрыты, губы трепещут, грудь волнуется. Мягко провел по внутренней стороне бедер. Она громко застонала. Тело дрожит. Поднялся на ноги, потянул ее на себя. Она встала, глаза умоляют. Расстегнул ее комбинезон, глядя ей в лицо, спустил его до пояса, потом снял совсем.
- Теперь ты, Аня!
Она потянулась ко мне, осторожно, словно все еще борясь с собой, потянула водолазку вверх, запутав меня в рукавах. Я немного помог ей.
- Дальше, милая...
- Нет, ты. - голос хриплый, но собой уже владеет. И игра ей нравится. Отлично.
Притянул ее к себе, губами лаская шею, осторожно снял с нее блузку. Даже в простеньком белье ее фигурка оказалась изумительной. Анна всхлипнула, но правила игры помнила - уже снимала с меня футболку. Гладила по груди. Потом с вызовом посмотрела и потянулась к ремню брюк.
Но этого я ей не позволил. Подхватил на руки и унес в спальню, ногой закрыв дверь перед носом сунувшегося было следом Боцмана. Она только моя.

Анна
Воскресенье, ночь.
В спальне он упал со мной вместе на кровать, яростно целуя. Я задыхалась под ним. Он отстранился на мгновение, потом опустил лямки бюстгальтера, обнажил грудь, приник к ней губами. Меня пронзило острое возбуждение, хотя куда уж большее. Я металась, как безумная, выгибаясь навстречу его рукам и губам. Бюстгальтер отлетел в сторону, его рука уже стягивала с меня трусики. Внезапно пришла идиотская обида - нечестно, он все еще в брюках.
Вырвалась, вскочила на колени, потянулась к его поясу, но он опять не позволил. Поднялся на коленях рядом со мной, изо всех сил прижал мое тело к своему, потерся. “Огого!” - почувствовала я упирающееся в мой живот орудие.
- Ключ от храма? – сипло поинтересовалась я, дерзко глядя на него, хотя в темноте он скорее всего этого не заметил.
- Точно, дорогая. ЗамОк, надеюсь, не заржавел?
Я засмеялась. Он стянул с меня трусики, отступил. Шорох одежды. В комнате было темно. Я была ему видна только силуэтом на фоне окна. Сама не знаю, что на меня нашло, но я повернулась в профиль, сладострастно провела руками по груди, застонала. В следующее мгновение я оказалась на спине, сгорая от прикосновений его рук и губ. Теперь он целовал меня всю, властвовал надо мною полностью. Наконец, его тело накрыло меня тяжелой, упоительной волной, мы рванулись навстречу друг другу, но я была ослеплена внезапной болью.
- Аня?! – этот ошеломленный голос не принадлежал Владимиру. Это просто не мог быть он. Владимир всегда во всем уверен.
Он замер, пытаясь разглядеть мое лицо, но я не могла больше ждать. Я опять рванулась ему навстречу, не взирая на вернувшуюся боль.
- Люби меня, люби.
И он набросился на меня, как голодный волк.

Позже
Я лежала на его плече. Укрытая его одеялом, в его постели. Медленно возвращалась способность мыслить и воспринимать.
Бархатная темнота ночи. Ласковые губы нежно касаются моего лица, словно знакомятся с ним.
Я только что стала женщиной. Как же мне хорошо. Как же хорошо, что я так решила. Что именно с ним. Сегодня. Сейчас. Он так нежен. Сквозь дымку мыслей и ощущений доносится медленное, словно задумчивое:
- Аня..., Анечка..., Анюта..., Нюточка... Как же мне называть тебя, красавица моя? – он медленно перебирает имена, словно пробует их на вкус.
- Как хочешь. – мне все равно каким именем, лишь бы его голосом.
- Нет, милая. Эти имена тебе и подходят и не подходят.
- Придумай свое. Это будет имя только для тебя.
- Обязательно. И ты мне тоже. Знаешь, мама дала мне имя, отец - фамилию и отчество, друзья - позывной. Мне нужно еще одно, тайное имя, только для моей маленькой девочки.
Нежный поцелуй, ворошит рукой мои волосы в темноте.
- Хорошо, что сейчас темно. Представляю себе, что ты с моей головой сделал...
- Не только с головой, милая... И я этим очень горжусь. Но жаль, что я не вижу сейчас твоих глаз. И не видел их, когда любил тебя...
Я уткнулась лицом в его шею. То, что произошло между нами сломало многие барьеры, но я еще стеснялась говорить об этом.
- Анечка, почему ты не сказала мне?
- О чем?
- О том, что я буду у тебя первым.
- А разве об этом говорят? Я не знала. – прошептала ему в шею. Ласково гладит по плечу.
- Прости, я должен был и сам понять. Тебе... – голос его стал тихим, немного просящим, - было хорошо?
Я кивнула, смущение еще сковывало язык.
- Ань, скажи это... - просит тихо-тихо.
- Мне было хорошо. Очень. И сейчас тоже.
Владимир гладил меня по плечам, по спине. И вдруг засмеялся:
- Нет, это правда удивительно. В вашем Университете учатся только слепые идиоты! Разогнать надо вашу шарашку. Дебилов не выучить. Это же надо - они проглядели ТЕБЯ! Под самым носом не заметить такое сокровище! Придурки!
- Я сама так хотела.
- Да понял я, сразу понял. И счастлив этим, милая. Так счастлив, что ты выбрала меня. Но они - идиоты и скоро сами это поймут! Но будет поздно! Кто не успел, тот опоздал - на руках тебя носить буду я! – он прижал меня крепче. В голосе отчетливо слышались собственнические нотки.
- Владимир, хватит. Не надо об этом сейчас.
- Больше не буду. Анечка, солнышко мое, не сердись. Я понимаю, что ты мне раньше не доверяла, но давай забудем об этом. Хотя бы до утра. День был таким долгим и таким хорошим - не будем его портить.
Я поудобнее устроилась в его объятиях, он укутал меня одеялом и замурлыкал в ухо:
- Я уже три дня мечтаю убаюкивать тебя.

Владимир
Воскресенье, позднее утро.
Я надеялся проснуться первым, но ... увы мне. В спальне было уже совсем светло, с кухни доносились запахи чего-то фантастического, а Анна сидела рядом, одетая в мою рубашку и разглядывала “иконостас” на моем теле. С последней тренировки а-ля Бен Ладен, ребра были пегими, как у лошади, но еще и шрамы от ран. Операционные, ножевой и пулевые навылет на груди (легкое тогда не задело) и на плечах. Анна водила по ним пальчиком, испуганно хмурясь.
- Это еще не все, милая. – “утешил” ее я.
- Твоя работа всегда такая опасная?
- Не всегда, но да, опасная. Кто-то должен делать и это.
- Мне страшно.
- Тебе нечего бояться. – сосредоточиться на ее словах становится все труднее. Моя девочка даже не догадывается, как соблазнительна она сейчас - в моей рубашке но голое тело, с распущенными волосами и, каюсь, следами моих губ на шее.
- Я не за себя...
- Я знаю, но у меня длинная линия жизни. - она попыталась призвать меня к серьезности, но я не позволил. – А бугор Венеры - просто зашибись!

Анна
Воскресенье. Раннее утро.
По привычке проснулась рано, еще затемно. Сперва даже не поняла где я, потом все вспомнила. Резко села, оглянулась на Владимира - он крепко спал, едва различимый в сумраке комнаты. Каким будет его пробуждение? Что он мне скажет? Все изменилось. Но в какую сторону?..
Мне было так хорошо с ним и так спокойно потом. Я потянулась - тело томно и сладко ныло, только позвоночник напомнил о вчерашних горках.
Разбудить его? Нет, кое-кто очень не любит, когда его будят не вовремя, уж мне-то это известно. Может прижаться тихонько? Нет, спать я не хочу, а возней разбужу... Лучше в душ. Ходить немного больно, но скоро прошло.
Стараясь не шуметь, помылась, завернулась в полотенце – так надо бы что-то одеть.. Не комбинезон же (Совсем забыла его вернуть Маше вчера). О! На балконе на сушилке рубашка. Рукава еще влажные. Закатаю их. Какой же он высокий - его рубашка на мне сидит как халат пристойной длины. Иногда хорошо быть дюймовочкой.
Лучик! Что, соскучился? Поглажу тебя, пушистенький, пока хозяин не видит. Вон он у тебя до чего дошел - к коту ревнует.
Изучила содержимое холодильника. Н-да, это и есть типично мужской набор - сало, колбаса, яйца, сыр, минералка, сметана (явно для пельменей). Ну конечно - открытая пачка в морозильнике. Внизу - кошачьи консервы, самые разные.
После вчерашнего пикника хочется чего-то не мясного. Может, мука где-нибудь есть? Покопалась по полкам, чувствуя себя археологом. Из найденных трофеев напекла оладий - самый воскресный завтрак. Волосы совсем просохли, расчесалась. Уже совсем рассвело - здоров же он спать. Может вернуться? Сяду рядом, посмотрю на него...
Спит. Легко улыбается во сне. Я села рядом, любуясь его лицом, таким спокойным и красивым. Руки мускулистые, плечи литые. Он словно почувствовал мой взгляд, пошевелился, одеяло сбилось до пояса. Ох! Тело красивое какое, дух захватывает. Такие я только на рекламе видела, но сколько шрамов... Длинный тонкий - поперек ребер. Уродливо изогнутый, со следами швов, на животе. Звездочки на груди и плечах. Не сразу поняла в чем дело, но он весь покрыт синяками разного цвета. Господи! И такая у него работа!? Я коснулась пальцем одной отметины.
- Это еще не все... – насмешливо донеслось с подушки.
Я чуть не подпрыгнула. Проснулся. Хотела приласкаться к нему, но отчего-то побоялась... Не отводя глаз от следа пули, спросила:
- Твоя работа всегда такая опасная?
Он не стал врать, успокаивать. Вообще, у меня ощущение, что он читает мои мысли. Если так, то...
- ...У меня длинная линия жизни. - он одним ловким и плавным движением развернул меня и уронил на спину, навис сверху, отводя мои волосы с лица. – А бугор Венеры - просто зашибись!
А то я не чувствую. Как только одеяло с этого его “бугра” не сползло. Смеюсь.
- Ты не только гуманист, но и хиромант?
- Я тебе потом отвечу, ладно? - и крепче сжал в руках, расстегивая рубашку, - мне такой чудный сон приснился, сейчас перескажу.
“Сон” был и вправду чудным.

Владимир
Воскресенье, утро.
Как ни хороша эта ночь и утро, как ни сладка Анечка, а вставать надо. Хотя бы чтобы побриться. Осторожно поцеловал ее личико (уже изрядно исколотое моей щетиной). Она ответила, но увлекаться не стали. Пошли умываться.
Зашел на кухню. Оладьи. Много. Первая мысль - “Женюсь”, вторая - я ведь вчера мед купил, придется кстати. Кормили друг друга с рук, перемазались в меду и масле.
- Чем займемся сегодня?
- Не знаю. Но у меня завтра зачет, надо подготовиться. Сессия начинается.
Я нахмурился.
- Зачет или в ресторан пойдешь? Ань, мне это не нравится.
- У тебя тоже есть работа.
- Но я со своей справляюсь и я к ней подготовлен.
- Судя по шрамам - не слишком хорошо.
- Уж лучше, чем ты. – я вспылил.
- Я там только пела, а пою я неплохо. Ты сам мне аплодировал в понедельник.
- Ага, и я же пьяного придурка от тебя оттаскивал. Но не могу же я всю жизнь просидеть в вашем кабаке, охраняя тебя.
- Уже не надо... – буркнула она, но я перебил.
- Что значит не надо?! Хочешь сказать, тебе терять теперь нечего?! Аня, это не для тебя...
- Да знаю я. - взвилась она неожиданно, - Если уж промываешь мне мозги, то хоть выслушивай и меня тоже! Я ушла оттуда.
- Отлично. – я было обрадовался, но насторожился, - Когда?
Она хмуро буркнула:
- В четверг. Администратор приставать начал.
- Хочешь, я ему ноги переломаю?
- Не стоит, я ему сама... иголкой.
- Какой еще иголкой? - (перед глазами возникла картинка нежной Анечки с туземной трубкой для метания отравленных дротиков в руках).
- Танька посоветовала. Булавку в рукав платья сунуть, а если что... - ну я и... - вытряс из нее подробности. Женская самооборона впечатляет...
- Она конфеты любит? В смысле Таня твоя.
- А что?
- Я ее должник. Помогла уберечься моей девочке. - я поцеловал ее ладошку, облизнул остатки меда с пальчиков, - А поколотить его я все же должен.
- Лучше лифтера.
- Хорошо, начну с него. Слушай, давай сейчас поедем погулять куда-нибудь, потом заедем за твоими книжками, а завтра утром я тебя в Университет отвезу.
Она опустила глаза, вздохнула и тихо ответила:
- Владимир, я так не могу. Все это так быстро. Мне хорошо с тобой, очень, но... мне нужна передышка. Нужно побыть одной, подумать. Прости...
Она так трогательна, так беззащитна сейчас.
- Солнышко, но хоть давай сначала погуляем, а потом передыхивай себе до завтра. Ладно?
Анна улыбнулась и кивнула. Звонок. На ее мобильный. Анна упорхнула в коридор, а на меня накатила волна ревности. Ай да Анечка! Блин, я ведь никого из своих любовниц не ревновал. А сейчас, как тот Отелло, разве что рожа белая. Может оттого, что ее я делить не с кем не хочу? Конечно, не хочу. И не допущу...
Прислушался.
- Да.... Да, у него (явно смущена),... да... я не знаю, но вечером точно (это что у тебя, лапочка, на вечер намечается и главное с кем?!). Он тебе конфеты обещал. За иголку (так это Танечка - уф, меня отпустило). Ага, передам. Пока. – Аня появилась в кухне.
- Тебе привет от Танюши. Она просила тебя не обижать.
- Вот. Сразу понял, что она – наш человек!
- Это не ты, а Андрей понял. Он нас уговаривал.
- Ну правильно, чего мешать профессионалу. Андрей - лучший уговорщик, что я знаю. Дюша Говорун - отличается умом и сообразительностью.
- То есть?
- Он в нашей группе переговорщик. Это в крови. У него авторитетная маман и две резвые сестрицы, Лизу ты видела. Чтобы заставить их всех плясать под свою дудку, Андрею пришлось стать виртуозом.
- Значит, он - переговорщик.
- Ну, не только, но да.
- А ты?
- Всего по чуть-чуть. Давай не обо мне, а о нас. Переезжай ко мне, а? Места хватит.
- Это так... так серьезно.
- Переезд? Только переезд? А как же наши отношения?
- Не торопись. Ты же обо мне ничего не знаешь. Я ведь могу и надоесть тебе.
- Не думаю. Скорее сама меня бросишь.
Она умоляюще посмотрела и закрыла мне рот ладошкой.
- Пожалуйста, не говори так. Не обижай меня. И не дави. Все и так слишком быстро. Я... не готова... боюсь, что.. прости.
Ох, милая, да все я понял. Сам удивляюсь, кто меня за язык тянул. Но так хорошо, когда ты рядом. Ладно, пока свернем в шутку.
- Так. Я понял. Ты не хочешь, чтобы я храпел тебе в ухо по ночам и мешал смотреть какую-нибудь “Санта-Барбару”. Но имей в виду – в покое я тебя не оставлю.
- Было бы здорово! – успокоившаяся Анечка прижалась по мне.

Мы собрались, покатались по городу, погуляли в парке. Потом заехали за конфетами - обещание есть обещание.
Довез ее до дома, долго целовал в машине, не желая отпускать. Наконец, собрав волю в кулачок, Анна вырвалась и побежала к подъезду.

Анна
Воскресенье, вечер.
Нет, правильно говорят - только подпусти мужчину поближе, он сразу начнет считать себя твоим хозяином. Владимир разве что не приказал мне бросить работу. Какое он имеет право?! Что за Домострой?! Переехать к нему - контролировать будет каждый шаг, пока не надоем. Ишь, быстрый какой. Он вообще кто такой!? Ой! Возмущение от утреннего разговора внезапно лопнуло мыльным пузырем.
А ведь он теперь - мой любовник. Или я - его любовница. Хотя первое мне нравится больше. Он мой! А может и впрямь переехать? С ним так спокойно, когда не...хм. Воспоминания о прошлой ночи накатили горячей волной. Я покраснела, расплылась в улыбке, бухнулась на постель. Танюшка уже ушла на свою смену, говорит, что у них может появиться вакансия, попробую устроиться к ней.
Сейчас я одна. Нет, о нем не думать, об этой ночи не думать. Я вернулась домой, чтобы подготовиться к зачету. Если хорошо отвечу - экзамен могу получить автоматом. Так, конспект... Интересно, позвонит или нет? Вообще, он обо мне думает сейчас? Ой, нет... Зачет, зачет... Я старательно уткнулась в тетрадку, но через 15 минут поняла, что тетрадка не та, не моя, а Танькина и я ее не читаю, а просто старательно пробегаю глазами строчки. Отбросила ее.
Вла – ади – ими - ир. В полный голос, сладострастно, чувственно. Все. Хватит прятаться от него и себя самой. Хватит врать. Я. Его. Люблю. Вла – ади – ими - ир! Я люблю тебя. Сама не понимаю, почему не сказала тебе этого. Как-то не получилось. Мы то...(я покраснела от воспоминаний), то шутили, то спорили, то гуляли... Я так хотела услышать от тебя слова любви, но их не было, а признаться первой я ... не смогла. Или побоялась? Да, побоялась самой себя. Но хватит, так нельзя. В первую же нашу встречу, глядя ему в глаза, скажу все... Все!
Вла – ади – ими - ир. Позвони мне... Как жаль, что ты меня отпустил. Все равно учиться я не могу. Вла – ади – ими - ир.
Звонок. Он! Низ живота скрутило судорогой, грудь заныла. И это я ему еще не ответила...

Владимир
Воскресенье, вечер.
Вернулся домой, пощелкал по каналам, послонялся по квартире. Просто физически чувствуется отсутствие Анны. Забрел в спальню, вспомнил, откинул одеяло - вот оно - чуть размазанное кровавое пятнышко. Сменил простынь. Рухнул на кровать, закрыл глаза, раскинул руки.
Итак, моя первая девственница. Девятнадцать лет, студентка Университета. Уж не верил, что так еще бывает. В наше-то время воинствующей разнузданности... Я ведь в первый момент не поверил самому себе. Только ее стон боли поставил точку во всех сомнениях. Она одарила меня своей невинностью. Нет, слово-то какое - “невинность”. И как ей подходит... Аня, Анечка, угораздило же тебя... Нас обоих. Я тебя не заслуживаю, балбес великовозрастный. Ты столько лет от похотливых рук и глаз прятала себя, свою чистоту. Неужели все это было действительно для меня? Именно для меня? Как бы не разочаровать тебя, милая... Не напугать излишним напором... Не уронить хрупкий и бесценный дар твоего доверия. Какое же счастье, что так еще бывает... Тем более со мной.
Со мной - циником, привыкшему к грязи и боли. Не склонному к сентиментальности и бегущему от ответственности. Надо же, Судьба и тут подтасовала...
У меня самого первый секс состоялся в пятнадцать лет и то по причине излишней романтичности. Страдая “синдромом капитана Грея”, Ассолью я выбрал красотку из соседнего класса. О ней вздыхало полпараллели. Красивые жесты, проводы до дома, пара-тройка мордобоев с соперниками и через полгода я был осчастливлен ее согласием. Шок от того, что я был у нее не первым, сменился отвращением, когда я понял, насколько именно не первым. На какое-то время я разочаровался в любовных увлечениях, но потом армия, учеба, училище, словом, развлекался как все, стараясь иметь дело с явно опытными и недоласканными дамами. С ними все было честно - секс без ограничений, главное - безопасность. С годами у меня даже образовался небольшой круг интимных “подруг”, для приятных и ненавязчивых встреч без обязательств с обоих сторон.
Обсуждая (а кто из зеленых вояк в казарме не обсуждает свои постельные подвиги) по пьяному делу наши первые любовные шаги, и Мишка, и Сашка признались, что тоже нарвались впервые на шалав. Только Дюша помалкивал, грустно вздыхая. Дойдя до состояния полного изумления, Мишка вдруг выдал: “Женюсь на своей первой девственнице. Клянусь!”. Сашка и я поддержали, бухие идиоты. Дюша с Серегой заржали, заявив, что растление малолетних - это статья, а не тост, и мы помрем в одиночестве. Проспавшись утром и вспомнив о клятве, поржали уже все вместе.
Потом было множество похождений в гусарском стиле, но скоро мы попали к Бенкендорфу. Сам потомственный военный, наш шеф свято хранил понятие офицерской чести и данное слово считал законом. И еще он верил в Судьбу. Пройдя с ним вместе через несколько горячих точек, вытащив с того света не один десяток заложников и пленников, мы и сами в нее поверили.
Первым Судьба одарила Сашку.
Однажды после очередной операции к нашему автобусу подошел спасенный дед - ветеран. Едва стоял на ногах, сердечные таблетки грыз, как семечки, но доплелся до двери. Сашка выглянул:
- Чего тебе, батя?
- Спасибо, сынки, не дали подохнуть, видя эти гнусные рожи.
- Не Судьба тебе, батя, ты еще внуков курить не отучил. Куда они без твоих подзатыльников.
Дед хмыкнул и отдал честь.
Вроде бы ерунда, но Судьба отблагодарила Сашку за его к себе доверие. Через три дня он застрял в лифте. С Машей. Нет, он, конечно, мог выбраться за минуту, но спешить ему было по большому счету некуда, а Маша в истерику не впала. Он рассказывал, что они просидели два часа на полу, представляя себя узниками в замке злого волшебника, рассказывали друг другу страшилки, смеялись и болтали о глупостях. В темноте. Только духота заставила Сашку прервать их заточение. А вытащив Машу и заглянув в ее глаза при свете, он уже с ней не расставался. Кто угодно скажет - совпадение, случайность. Но мы все знали - Судьба. И ждали своей очереди. И я, кажется, дождался...
Я попытался понять, как и когда изменилось мое отношение к Анне. После нашей первой встречи я скорее посмеивался. Разговор в кофейне, особенно ее стойкость к моему эмоциональному воздействию, весьма заинтриговал. Но вот первое прикосновение - тогда же в кофейне - когда я, выпендриваясь, поцеловал ее руку... Меня как током дернуло. Внешне я это скрыл, но впечатление осталось, как предвкушение, как обещание. Тогда я и решил, что займусь ею всерьез. Что мне в ней особенно понравилось - наличие цели и характера. И уж что совсем оказалось сюрпризом - она распознала мои посылы. Нет, она не обычная кукла... Как отстаивает право на свои решения. Эта ее подработка - явная глупость, но стремление стоять но ногах самостоятельно вызывает уважение.
Когда же я полюбил её? А ведь я именно люблю эту девочку. Так когда? Когда рисовал ее? Когда писал эти дурацкие кошачьи SMSки? Или когда она мне приснилась? Наверное, это не важно. Но почему же я ей не сказал? Ведь это самое естественное, что можно сказать женщине, целуя и лаская ее. Что-то меня сдерживало. Что? Вина за то, что был с ней так нетерпелив? Не смог быть нежным, как, наверное, надо было бы быть. Или идиотская мужская гордость, что я – номер один? Да тем более нужно было сказать ей, что ее любовь взаимна. Ведь она влюблена. Это ясно. Влюблена и просто принимает то, что я даю ей, не требуя ничего, не навязываясь. О-о-о, болван.
Утром - не разбудил ее поцелуем, не нашептал нежностей, не сказал главного. Она же именно этого ждала, а я только сейчас это понял. И сбежала потому, что не услышала... Зато услышала приказ, ну или почти приказ, поменять свою жизнь.... Она ведь не такая, как все мои прежние... Дебил. Корф - ты дебил. Нельзя играть с Судьбой. Не отказывайся от ее подарков. Что ты теряешь? Одиночество, пустоту дома, где тебя никто не ждет или так называемую свободу - тратить жизнь на пустяки? Эта свобода нужна в пятнадцать- двадцать лет. А потом постепенно устаешь, приедается все. Как мы все поначалу прикалывались над Сашкой. Но потом, придя в гости в их с Машей уже общий дом... Нет, это не зависть. Нельзя завидовать чуду. Его можно только ждать. А я свое чудо могу упустить. Так, где мобильник...

Анна
Воскресенье, вечер.
Вдох - выдох. Жму кнопку.
- Привет.
- Ань, я соскучился. Безумно.
Закрыла глаза, купаюсь в его голосе.
- Так быстро?
- А ты что, нет? Это обидно...
- Я тоже скучаю...
- Хочешь, я приеду...
- А мой зачет?
- Ань, какой зачет, ты все и так знаешь, у тебя на лбу это написано. Мне плохо без тебя. Мы весь день говорили не о том, о чем надо было. Давай я за тобой заеду. Ведь ты все равно не учишься...
- Все то ты знаешь... – я вздохнула.
- Я пошел заводиться...
- Владимир, нет, пожалуйста. Я очень хочу тебя видеть и действительно не могу сосредоточиться на чем-то другом, но - не надо. Я не могу объяснить, но... дай мне побыть одной все таки. Мне надо подумать..
- О нас? – Боже, как это звучало!
- И о нас тоже.
- Я надеюсь, ты ни о чем не жалеешь? Аня, умоляю, не жалей ни о чем.
- Нет, что ты, никогда... Но сейчас я все же попытаюсь сосредоточиться на учебе - если завтра хорошо отвечу, сессия сократится на неделю.
- Ну чтож. – он вздохнул, - но мобильный я не отключаю. Передумаешь - звони. И, надеюсь, сэкономленную неделю ты подаришь мне?
Я отключилась. Мысли прыгали в голове, стукаясь о череп, как попкорн. Зачем я отказалась - ведь я так хочу к нему. Боялась показаться доступной? Ну, об этом вчера думать надо было. Зачет? Но я очевидно не могу заниматься сейчас. Хотела выспаться? - Ага, усну я, как же. Только глаза закрываю - сразу вспоминаю его ласки. Все тело зудит, кричит, просит... Даже просто спать на его плече было так уютно...
Обвела глазами нашу комнатенку. Аккуратно, но как же убого. Я живу тут уже почти три года. А сколько еще впереди? А что у меня вообще впереди? Университет закончу через полтора года, если не сорвусь - то с красным дипломом, потом работа, карьера. А любовь, семья? - почему в список своих целей я раньше их просто не включала? Из - за Глеба? Но ведь не все такие козлы... Или и козлы тоже взрослеют? А я из за него сушила сердце, запрещая себе любить. Кто там сказал, что в любви лучше жалеть о содеянном, чем о несбывшемся?
Может, позвонить? Попроситься к нему... Он будет рад, я тем более. Нет, завтра. Сейчас надо остудить голову. Прийти в себя. А то от избытка чувств могу вызвать в нем отвращение (часто слышала от наших факультетских суперменов, что самое утомительное в женщине - навязчивая влюбленность. Нет, становиться жвачкой на ботинке я не хочу.) Завтра, встретимся завтра после зачета. Надо мной не будет мрачно висеть призрак Альмаматери. И я уже достаточно отойду, чтобы общаться с ним не только гормонами, но уже и головой тоже.
Решившись, я успокоилась и даже скоро уснула.

Владимир
Понедельник.
Весь день провел на службе. Знакомились с новой группой. Толковые ребята, но без грамотного наставника далеко не пойдут. Пока они попали к Заморенову - мужик нормальный, но не такой разносторонний, как Бенкендорф. Например, психоэнергетикой не пользуется в принципе. Хотя, например, при “тихих” захватах, такие приемы просто бесценны.
Инструктора у ребят были явно хорошие - техника “маятника” отработана изумительно. Мне в свое время она далась далеко не сразу, а эти..., а ведь еще даже толком не обстреляны.
Поработали в парах. Мне достался паренек с приличным уровнем ”Шотокана”. Красиво двигался, удары поставлены далеко не для шоу. Но я его все же уделал. По-сермяжному, сыграв на способе постановки равновесия. Потом объяснял прием. Парень понял и просиял. Да, мало некоторым надо для счастья. В углу зала молодой здоровяк сидел сверху на Дюше Говоруне. Тот печально пыхтел и стучал рукой по полу - больно. Да, Андрей замечтался... Обычно он шустрее.
Короче, день прошел интересно. Уточнили расписание тира, договорились сходить вместе. Молодежь предложила по пиву вечером, но мы решили перенести на потом и разбежались по делам. Кто куда, а я - за Анной. У нее была назначена какая-то консультация в Университете, так что поехал за ней туда. Телефон выключен, значит, еще на занятиях. Нашел аудиторию, заглянул - опаньки! Опять птичий рынок, только попугайчики сосредоточенно молчат. Стервозная мадам за кафедрой старательно стращает народ. Аня (в очках и с косичкой) – вновь на четвертом ряду. Подождем.
Всё, выходят. Моя звезда, уткнувшись глазами в пол, прошла через второй выход и уныло поплелась куда-то по коридору. Интересно.

Анна
Понедельник 16-00.
Зачет утром я сдала, автомат таки получила, единственная в группе. Из деканата пришла секретарь (наша факультетская мамочка) и предупредила, что сессию я должна сдать только на “Отлично” - по сумме баллов на сегодняшний момент, смогу претендовать на именную стипендию. Тогда, возможно, отпадет необходимость в подработке. Устала.
Не сразу заметила, но на меня стали странно поглядывать и шушукаться. Позже выяснилось - тот поцелуй у машины в субботу был замечен одной из наших сплетниц, а тут еще и появилась с “новой прической” (ну куда челку-то спрячешь?). Короче, я попала на язычок.
Между зачетом и консультацией к первому экзамену оказалось два часа, и их я провела в читалке, шурша газетой. В лекционной аудитории меня ждали. Наша местная Баунтя. Полька Пенькова. Вот лично я всегда считала, что в моем случае полька - что танец, что национальность, что имя - синоним скандала или неприятностей. И Пенькова - лишнее подтверждение. Её сегодня с треском прокатили на зачете, поэтому она была особенно зла.
- Что, Платонова, автомат-то небось телом заработала?
Вот мразь, и ведь вещает как громко...
- Отстань.
- Не, серьезно, что наш Яковлев предпочитает - анал, орал или вы с Веревкиной ему тайский массаж организовали?
Хотела ответить, размазать, но как? Она в этой грязи - как свинья, в родной стихии и довольна. Сама мазаться я не хочу. Да и опускаться до такого уровня - тоже. И тут вспомнила Машу - ее байки из женской консультации.
- Поля, ты громко-то так не кричи. А то Семенова вот-вот придет, рассердится. – Я сделала вид, что шепчу, но слышно было на всю аудиторию, - Поль, это у тебя пред- или вместоменструальный синдром? А то у меня подруга на первом триместре тоже все время злилась и несла чушь несусветную. Ты береги себя, ладно? Гормоны - это серьезно...
Раздался хохот. Пенькова пыталась что-то ответить, но сквозь общий смех и разделявшее нас расстояние не получалось. Танюшка подняла кулаки с поднятыми большими пальцами. Зашла преподша, поморщилась и призвала нас к порядку.
После консультации я побрела в библиотеку. Владимир не звонит, SMSок не было – я уже полдня прислушиваюсь к тишине из кармана. Но мой телефон молчал. Занят, наверное. Владимир, не телефон. Посижу в читалке. В коридоре меня нагнала разъяренная Пенькова:
- Так, дрянь, ты меня перед потоком ХХХ выставила. Теперь держись, тихушница. Раньше тебе жить позволяли, а теперь... - и вдруг дернулась и заткнулась. На лице ужас. Я посмотрела ей за спину. Ну так и есть - Владимир. Опять его штучки с внушением или что там еще... Подошел поближе. Польке:
- Прикуси язык. Или проглотишь. По кускам. Поняла? Иди. – Этот взгляд и этот его голос я помню по нашей первой встрече - от них волосы шевелятся по всему телу. Пенькова кивнула и пошла прочь на негнущихся ногах, а он уже повернулся ко мне, лучезарно улыбаясь:
- Привет, солнышко. – сильная рука обняла меня за талию, привлекла к нему ближе. Владимир нежно чмокнул меня в висок, - Чего телефон не включаешь?
Я в замешательстве полезла в карман - ну так и есть. А я то все прислушивалась...
- Включить забыла, совсем я у тебя бестолковая.
- Ну, главное - у меня! Ты свободна? Поехали. А то у вас тут, как в серпентарии, гадин многовато.
Мы поехали в кафе. Владимир уверял, что от голода готов съесть мамонта и ждать выше его сил. Сделал заказ. Я все еще не отошла от стычки с Пеньковой (раньше на меня и внимания не обращали, не то что скандалить при народе) - осталось ощущение грязи. Владимир почувствовал неладное, взял мои руки в ладони, велел:
- Закрой глаза, расслабься.
- Внушать опять будешь?
- Это не внушение. Раньше я просто рассеивал твой страх. А теперь помогу убрать грязь. Ты нахваталась мерзости, моя девочка. Дома все смывается холодной водой, но сейчас помочь могу и я.
- Помоги.
- Расслабься.
Я послушалась. В голове приятно загудело, тело медленно наполнилось легкостью. Меня окутало теплое облако. Потом появилось ощущение защищенности. Как кокон вокруг меня. Уютный и мягкий, но надежный.
- Уже все, Анечка. О! И ужин тоже здесь!
Он увлеченно погрузился в свою тарелку - действительно проголодался. Мне же есть совсем не хотелось. Поковырялась в салате, стала пить минералку.
- А ты от таких процедур не устаешь?
- Нет, это же не лечение и не нападение. Тем более, эта паршивка силой не обладает, только злобой.
- А на тебя она могла повлиять? – мне казалось, что я говорю не то с марсианином, не то с джедаем (ни сколько не удивлюсь, если он вытащит из кармана световой меч). Но с ним я готова сходить с ума любым образом.
- Она? Нет. Защита от дураков у меня хорошая. И у тебя теперь тоже - ты ведь и сама почувствовала.
- Да.
- Ань, остынет.
Я заковыряла вилкой.
- А тебя кто этому научил?
- Давай потом. Я тебе расскажу все-все-все. Отвечу на все вопросы, раскрою все тайны, кроме совершенно секретных кодов и того, где находится красная кнопка у Президента.
- А ты и это знаешь? – я расхохоталась.
- Это совершенно секретно. – он сурово погрозил мне вилкой с куском мяса. – даже под пыткой не выдам.
- Под пыткой? Посмотрим...
- Э-э-э! Только не щекотаться! Это не честно.
- А я вообще коварная и беспринципная.
- С кем я только связался... Может, сепаратный мир? – он отложил вилку, через стол опять взял меня за руку, погладил пальцами. – Поедем ко мне, подпишем акт о ненападении, скрепим союз...
От его прикосновения в жар бросает. Чтобы скрыть смущение попыталась шутить:
- Это тебе идею гуманисты подсказали?
- Нет, это я сам умный. Ань, поехали ко мне... – он смотрел в упор. Голос тихий, ласкающий. По телу побежали мурашки, - Тебе ведь было хорошо со мной и плохо одной. Ань, я многое должен тебе сказать. Пожалуйста, Аня.
Глаза голодные, бешеные. У меня сбилось дыхание. Накатило мучительное желание. Теперь я понимала смысл анекдота про “мы в тот ресторан больше не ходим”. Еще чуть-чуть и ... Что он со мной делает? Как он это делает?
- Не смотри так. Ты меня смущаешь. – прячу глаза. Ну что за развлечение у него, вгонять меня в краску!
- Я не смущаю. Я тебя возбуждаю. – вот уж у кого нет комплексов.
- Подожди до дома..
Он сверкнул глазами, но нас прервали. Звонок на его мобильный.
- Да! – Владимир был разъярен.
- ...
- Сколько? – он побелел, лицо словно одеревенело, челюсть сжалась.
- ...
- Так точно. – Он отключил телефон. Я видела, что произошло что-то страшное. Он смотрел на меня, не мигая. Не зная в чем дело, я чувствовала ужас.
- В чем дело?
- Аня! Меня срочно вызывают. Я не знаю на сколько еду и куда, но у меня всего 20 минут. НА ВСЕ. Надо идти. Сейчас. Я должен, Аня...
- Береги себя.. – прошелестела я, едва не теряя сознание. Случилось то, чего я не могла предположить, и это даже хуже всего ожидаемого. Нет, это не он от меня уходит, это ЕГО отрывают от меня. И он может не вернуться...
Владимир оставил деньги на столе, достал из кармана ключи (те самые, которые я вернула Варваре Никитичне в неделю назад) и протянул мне:
- Аня, пригляди за Боцманом. И... если я задержусь..., забери его себе... Если получится, я тебе позвоню. Прости, но не могу тебя отвезти.
Он резко шагнул ко мне, отчаянно поцеловал, оторвался и чуть не выбежал на улицу. Рев мотора, визг шин.
Я сидела на месте, чувствуя себя марионеткой без ниточек.

Владимир
Понедельник- пятница
Нас отправили двумя группами. Чечня.
Британский урод - журналист решил написать что-то острое. Попал в плен. Его коллеги по цеху решили предъявить нам ультиматум - или верните нам дядю, или мы вас в грязи вывозим. Хотя причем тут мы? Обращались бы к чеченцам. Грязи мы, как танки, не боимся, но наверху, все же, решили сделать красивый жест. И вот мы и группа молодых ползем в направлении давно заброшенного кишлака, или как оно там называется. Зачистить надо тихо, аккуратно, вызволить урода и всех, кого еще найдем. Обратно вертолетом. Старшим у нас идет Мишка Князь, у молодых - Заморенов. Уже почти добрались, как начальство велело залечь в наблюдение. Почти трое суток просидели на скале в расщелине, как орлы. Наблюдали, было бы чего наблюдать. Команду на штурм дали только в пятницу.
В ночь на субботу Моль и снайпер из молодых поснимали часовых, с остальными мороки было и того меньше - они почти не таились. В единственном неразрушенном домике обнаружился бородатый мужик за ноутбуком со спутниковой связью. И этот урод смотрел порнуху! Дюша свернул ему шею и брезгливо сунул компьютер в экранированный футляр. Пусть спецы дальше копаются, мы свое дело сделали.
Заложники обнаружились в большой яме на улице. По сути, в подземной комнате. Бритиш - заноза в заднице и ... семеро наших - военные, инженер, врач и священник. Из гуманитарной миссии. Один провел в яме почти год, остальные - меньше. Двое - не жильцы, один из этих двоих - врач. Он еще был в сознании, когда мы его вытаскивали, все радовался, что умрет под открытым небом, просил сообщить семье. Уже впадая в бред, бормотал:
- Дочка у меня, Анечка, двенадцать лет, .... я хотел, чтобы она гордилась... С женой развелись, я ради дочки сюда,... чтобы гордилась...
Бритиш - гад, попытался заикнуться, чтобы ему вернули его аппаратуру, но озлобленный Сашка ткнул пальцем в умирающего врача и склонившегося над ним священника, рыкнул:
- One way ticket.
Тот не понял смысла, но отвалил и обиженно сопел до прибытия вертушки. На последок мы скинули трупы боевиков в яму и поставили растяжки, где только могли.
Назад добрались быстро. В аэропорту ждал мед-вертолет, пострадавших забрали, мы переместились в самолет и домой. Священник, рыдая, благословил нас всех и заставил написать имена для молебна.
По дороге домой привычно писал рапорт, чтобы не тратить время позже. От своих добавлений на этот раз отказался. Омерзение было жутким. Ведь нас (две группы!) туда отправили из-за одного иностранного придурка, чтобы марку показать. На семерых же наших просто не обратили внимания. А ведь как раз у них есть это понятие - Родина. Для того врача - дочка Анечка, чтобы она гордилась...
Анечка... А как там моя Анечка? Глазки проплакала? Или решила, что такой ей не нужен? Это ведь непросто - любить спецназовца. Позвонить ей я не мог. Если мы выезжаем за пределы города, все средства связи остаются на базе. Это закон. Узнать можно только, живы ли мы, и то сообщают только женам и матерям. Она даже не знает, куда обращаться... Я просто не успел ей сказать... Я столько не успел ей сказать... Господи, дай мне шанс! Дай мне сил и разума объяснить, а ей терпения выслушать и понять. Все эти дни - и в ущелье и в дороге, когда я немного расслаблялся, - в голове крутилось как Анна с Татьяной пели:
Мы - эхо, мы - эхо, мы - долгое эхо друг друга,
Мы - эхо, мы - эхо, мы - долгое эхо друг друга…
Анечка моя... Доплетусь до дома, приведу себя в Божеский вид и пойду бросаться к твоим ногам. Так пусто без тебя, Анечка.
Темнота...

Анна
Понедельник - пятница
Не помню, как вернулась домой. Мне было страшно. Господи! Спаси его и сохрани! Страх за Владимира вытеснил все прежние сомнения и страхи. Меня колотило. Танька перепугалась не меньше моего - Андрей тоже уехал. Ей он успел прислать SMS - предупредил об отъезде.
Начались томительные дни. Мы с Танькой ни на минуту не выключали телефоны. На нервах ссорились по пять раз в день, хотя до этого не повздорили ни разу. В состоянии полной истерики я как-то сдала экзамен.
Самое страшное - мы ничего не знали. И у кого узнавать - тоже. Я искусала все губы и сгрызла все ногти, чего раньше никогда не делала. В квартиру Владимира заходила с ужасом, как будто именно там и поселилось то страшное, чего я так боялась.
В четверг я собирала свой рюкзачок и вдруг в боковом кармашке обнаружила листок с надписью:
“Маша Романова
Аня, звони если заскучаешь”
И номер телефона. Она, видимо, сунула его по дороге с пикника, а я не заметила. Может, она что-то знает? Надежда вырваться из омута ужаса бросила меня к телефону:
- Алло? – спокойный голос Маши.
- Маша, это Анна. – я чуть не рыдала, - Маша, где они?
- Не знаю, Аня. – тихо, но спокойно, - Но все они живы и здоровы. Прости, у меня не было твоего телефона, я очень хотела найти тебя и сообщить.
У меня ослабли ноги, я осела на пол, телефон вывалился из рук и я уже в голос зарыдала.
- Аня, Аня.. – неслось из трубки на полу
- Да... – смогла выдавить я.
- Приезжай сейчас ко мне. Пиши адрес. Я все тебе расскажу...
Успокоив Танюшку и отправив ее на смену, я поехала к Маше.
- Господи, на кого ты стала похожа, - встретила она меня, - все глаза выплакала? Чего же раньше не позвонила?
- Я только сегодня твою записку нашла.
- Горе луковое. – Она ласково обняла меня, - Пойдем, чаем угощу. Фотографии посмотрим. Жив он, жив. Только скорее всего небритый и сердитый.
От ее мягкого голоса, печальной иронии и ровной уверенности мне стало значительно лучше.
- Во что. Сегодня ночуешь у меня. Не спорь. Я в том положении, что меня нельзя расстраивать. В том числе и спорами. У тебя завтра занятия есть? Нет, ну и отлично. В церковь пойдем.
- Маша, а когда тебе о них сказали?
- Утром сама звонила помощнику их непосредственного начальника. О сроках возвращения мне не сказали.
Это еще не конец. Мне хотелось упасть на пол и завыть. Заорать от страха, от бессилия, от отчаяния. Видимо, это отразилась на мне, Маша нахмурилась.
- Аня! Иди в ванную. Прими контрастный душ. Тебе надо прийти в себя. Они не в первой командировке, поверь. Это просто первая ТВОЯ их командировка. Они вернутся живыми и невредимыми. Это я тебе заявляю авторитетно, как жена офицера. Перестань паниковать!
- Но как ты можешь знать?
- Чувствую. Верю. И меня интуиция не подводит. Иди в душ. Халат висит внутри. Пока не успокоишься - не подходи ко мне - накажу.
Я послушалась. Уверенные и властные нотки Маши делали свое дело. Вода смыла липкий ужас, расслабила судорожно сведенные мышцы, остудила боль в зареванных глазах.
Завернувшись в Машин халат, я пошлепала на кухню. Она заварила чай с липовым цветом.
- Полегчало? – мягкий голос убаюкивал, - А теперь я фотографии покажу. В этом альбоме они все.
Мы смотрели снимки. Сначала старые, еще черно-белые, явно любительские, потом появились цветные, из мыльницы. Развеселая пятерка в разных видах и позах. На ранних снимках их даже трудно было узнать - почти мальчишки. Иногда мелькали Наташа, Лиза и еще одна совсем юная девушка (Соня, младшая сестра Лизы и Андрея - пояснила Маша). Изредка появлялся Александр Христофорович. На поздних, уже цифровых фотографиях, я увидела Машу. На мой вопросительный взгляд, она пояснила:
- Мы с Сашей всего два года вместе. Сначала над ним шутили, особенно Барон твой, но потом поняли, что я в его жизни - серьезно. И очень за нас рады.
- Барон?
- Ну да. Не знаешь? Это его позывной. Мишка - Князь, Бенкендорф - Бен Ладен, Андрюша - Говорун, мой Саша - Кузя, а Сережа - Моль.
- Почему Моль?
- Потому что Шубин.– Маша засмеялась, - А Кузя - это из мультика. Он когда лохматый и чумазый - на домовенка похож. Это Соня однажды заметила, а ребята подхватили.
Она перевернула пару страниц, ткнула пальцем:
- А это наша свадьба. Ох и пошумели мы тогда... У нас с Сашей родственников много, пришлось организовывать все как обычно - ресторан, платье, фата. Мои подружки даже приготовились выкуп проводить. Ага, не на тех нарвались. Вот, видишь - мешок у Мишки - думаешь, конфетки там были?
Даже однодневный опыт общения с этой кампанией давал мне уверенность - только не конфетки! На фотографии хитро улыбающийся Миша держал мешок, размером с половину стандартной наволочки, наполненный где-то на треть. Но Машенька, заливаясь искристым смехом, продолжала:
- В общем, Андрюша заговорил моим девчонкам зубы, обещая неизгладимое впечатление от содержимого мешка, все поднялись в квартиру. Мишка все время держал руки за спиной. А потом он открыл “подарочек”.
На следующей фотографии было видно, как из мешка выбегали белые (типа лабораторных) мышки.
- Сама понимаешь, стало не до выкупа. Девчонки разбежались кто куда, визги-писки. Саша с Сережей под шумок вытащили меня из комнаты. Вот тут все хорошо видно. Фотографировал тогда Володя, иначе камеру бы точно разбили.
- Маш, а как же мыши в квартире? Мама твоя, наверняка, в шоке была.
- Она Саше и не такое прощает. А впечатления и впрямь неизгладимые были. А вот тут сам банкет. Мама тогда тамаду пригласила, но знаешь, так все стандартно началось, что ребята опять порезвиться решили. Володя тамаду усыпил. А Александр Христофорович микрофон взял “на минуточку”. Знаешь, если бы он не пошел в армию, то стал бы гениальным конферансье. Он нам такую свадьбу провел... Вот видишь, тут он дедушку назначает свадебным генералом.
Маша еще много рассказывала, листала альбом, улыбаясь. Потом серьезно посмотрела на меня и сказала:
- Ты, наверное, уже заметила, что они отличаются от других военных. Все дело в фамилиях. Наши парни дружили еще с училища. Но потом попали к Александру Христофоровичу. Тот решил пошутить и собрал бойцов с дворянскими фамилиями. Они как–то приняли эту игру. А дворяне не сквернословили при дамах, защищали свою честь и выполняли обещанное. Ну, многое там. Понимаешь, они вжились в эти роли. И я этому очень рада. Мужчинам очень нужны их игры. Уж я то это знаю - у меня два старших брата и я все детство играла с мальчиками. У вас в Университете, наверняка, есть клубы любителей старины или толкиенистов. Чего те только не вытворяют... Поэтому, когда наши играют в галантных кавалеров и гусар - это же просто здорово! Знаешь, когда Саша меня вывозит в театр и целует руку при всех, на меня смотрят с такой завистью! И сама я чувствую себя королевой! И Лиза с Наташей тоже. Они, правда, сестры. За ними все по очереди ухаживают, но без серьезных намерений. Сестра друга - неприкосновенна. Ее нельзя огорчать. Девчонки все прекрасно понимают и давно уже принимают знаки внимания без обязательств, кокетничают и наслаждаются жизнью. А мы - дело другое.
Она замолчала.
- Маша, прости, но я не могу до конца успокоиться. В понедельник, когда Владимиру позвонили, у него был такой вид...
- А какой вид должен быть по-твоему у мужчины, когда ему прерывают свидание с любимой девушкой, и он даже не может ей ничего объяснить. Саше дали на сборы двадцать минут, а он был дома. Думаю, у Владимира было еще меньше.
- Ты считаешь, дело только в этом?
- А в чем же еще... Аня, ты просто жди. Это трудно, я знаю лучше чем кто-то другой, насколько это трудно. Но это самое нужное для них - чтобы их ждали...
- Самое страшное - это бессилие. – прорвалось у меня отчаянно.
- Анечка, ты не бессильна. Ты просто не знаешь, что делать. Что в твоих силах. Мы завтра пойдем в церковь. Там станет яснее. Церкви для того и строили всегда - Души врачевать и учить. Все будет хорошо, поверь.
Странно было слышать это от нее. Я стихла как ребенок, успокоенный нянькой. Завтра мы что-то сделаем. Точнее сделаем все, что вообще возможно, все что в нашей власти. И еще завтра мы снова позвоним...

Анна
Суббота
Проснулась очень рано. Еще до рассвета. Лежала на диване и прокручивала в голове вчерашний разговор м Машей:
- Наша сила в умении ждать. Не навязываться, не сковывать собой, а именно ждать. Спокойно и ровно. Быть светом в окне. Заблудившийся в темноте всегда выйдет к свету. Своему свету.
Я поначалу очень боялась за Сашу. Но потом поняла, что мой страх мешает ему там. Он чувствовал его и отвлекался. Понимаешь, если люди по-настоящему близки, то они чувствуют друг друга на расстоянии. Лучше посылать зов вернуться. Как маячок - тут тебя ждут, тут ты нужен. Это греет и дает силы.
- А это разве не навязчивость?
- Нет. Это любовь. А ее услышит только тот, кто любит сам. Это как индикатор – если слышит - значит он твой. А зов любимого человека не может обидеть или вызвать досаду.
Маша говорила еще о чем-то, но от облегчения меня сморил сон. Она укрыла меня пледом и ушла. Свет на кухне не погасила.
Сейчас, еще раз осмысляя все услышанное, я вдруг поняла, что мой страх мог мешать Владимиру. А страх-то был – огого! Господи! Нет!
Так, настроиться, расслабиться, как тогда, в понедельник. Вспомнить ту теплую волну, вернуть тот окутавший меня защитный кокон. Согреться в нем... Получается.... Поймала себя на том, что улыбаюсь... Представила его лицо. Хмурится, небритый, как при нашей первой встрече. Мысленно погладила его по щеке..., чуть не физически ощутив под воображаемой ладонью щетину. Люблю тебя! - и меня охватил покой.
Вскоре проснулась Маша. Мы собрались и пошли в церковь. Постояли перед иконами в разных углах. Маша поставила свечи, а я просто просила дать мне ответ, научить, как поступить... Запах ладана и воска, потрескивание пламени свечей, благостная тишина храма...
Набрали святой воды. Маша твердо верила, что после “подвигов” с мужчин надо снимать всякую постороннюю гадость. Иначе они называют ее стрессом и лечат водкой. Проще умыться святой водой. Я чувствовала себя последней дурой, представляя, как буду уговаривать Владимира последовать ее совету. Но в том, что попытаюсь - не сомневалась. Хотя... он и сам мне говорил что-то в этом роде.
Вернулись к Маше, позавтракали. В ответ на мой отчаянный взгляд и ерзанье на стуле, хозяйка потянулась к телефону:
- Алло, это Романова. Сережа, как они?
- ...
- Спасибо, дорогой. А Корф?
- ... – голос Маши стал резким, следующая фраза прозвучала пощечиной.
- Прикуси язык. Отвечай. Корф и Долгорукий – что с ними?
- ...
- Спасибо. Я позвоню завтра. – голос был ледяным. Она обернулась ко мне.
- Вот трепло. Аня, наши живы, но о сроках возвращения не известно.
- Корф?
- Ну да, ты что фамилию Владимира не знаешь? - она засмеялась, - ну ты даешь...
Вот уж и правда... Мне и в голову не приходило его спрашивать... Хотя... Он ведь почти никогда не отвечает на вопросы о себе. Какая же я глупая... Чтобы скрыть смущение, пробормотала:
- Я... Тане позвоню...
- Привет передай.
Я отзвонилась подружке. Танюша как раз пришла с работы и собиралась отдохнуть. Новостям очень порадовалась, хотя какие это новости - определенности-то все равно никакой.
Надо подумать, что мне теперь делать. Страх унять - это 1. Заехать покормить кота - 2. Убраться в квартире - 3. Он просил приглядеть за его домом. Я буду его ждать там... Мечтать, вспоминать, звать... Что я теряю? Решено.
Я собралась, расцеловалась с Машей, записала ей свой и Танюшкин номера мобильных и поехала на квартиру Владимира.

Владимир
Воскресенье, 5 утра.
С базы меня подбросили почти до дома.
Итак, я вернулся. Устал, как собака, грязный, как свинья, камуфляж весь в пыли, руки – обветрены и расцарапаны. Глаза, как у кролика - с кровью.
Операция оставила ощущение мерзости. Ползу, весь опустошенный. Домой. Как не хочется идти в пустой дом. Анечка... Вот бы ты там сейчас была... Просто была, чтобы знать, что ты ждешь...
Мы нежность, мы нежность
Мы вечная нежность друг друга
Как она пела тогда... Чуть отдохну и поеду к ней. Надеюсь, не прогонит.. Завидую я Боцману... Ему-то никуда не надо ехать морды бить...
Черт! Лифт не работает. Мысли покатились по обычной колее: поймать бы этого гада, что по ночам лифт выключает... второй этаж.... я бы ему руки оторвал... третий... угораздило же меня жить так высоко, может с теть Варей поменяться..., четвертый... спать хочу..... Дома скорее всего пусто.... пятый.... Боцмана Анечка забрала.... шестой.... поменяться бы с ним местами, сейчас я согласен даже на коврик в коридоре, но лишь бы с ней рядом.... седьмой. Дверь. Замок. Я дома.
Дома? Или нет? Даже при жизни отца, мне никогда не было так тепло здесь. Что-то похожее я ощущал у Романовых, но здесь, это направлено на меня! Анечка! Ее эмоциональный фон в квартире буквально был виден, как фосфоресцирующий след. Она ждала! Она звала. На кухонном подоконнике горит свеча. Заблудившийся во тьме найдет дорогу к свету.
Стараюсь не шуметь. Опустил вещмешок на пол, расшнуровал ботинки. За дверью гостиной мелькнуло движение и Анна робко появилась из темноты. Заспанная, с помятым от подушки личиком, в домашних бриджах и моей рубашке. Такая уютная, такая родная. Замерла, не веря глядя на меня. Слеза на щеке, другая... Двинуться боится.. Думает, я привидение? Хотя в таком виде я и правда на него похож.
Шагнул к ней, сгреб в охапку, прижал к себе крепче. Уткнулся в спутанные волосы... Она тихо плачет:
- Ты вернулся, вернулся.
- Ты ведь ждала - как я мог не вернуться, любимая...
Глажу ее по спине, она всхлипывает, прижимается сильнее. Потом опомнилась, вырвалась, отскочила.
- Ой, тебе же отдохнуть надо, помыться, поесть.
- Аня, это все подождет...
- Нет уж. Я предпочитаю обниматься с бритыми и сытыми мужчинами. – она скроила упрямую рожицу и стала очень похожа на Машеньку.
- Это с кем, например? – от счастья, что она здесь, со мной, мне было так легко, что даже не ревновалось.
- С Лучиком.
- Дорогая, он не брился с рождения.
- Зато не колючий. И не спорь, а то возьму скалку. – она смеялась, все еще всхлипывая.
- У меня здесь ее нет.
- Схожу к Варваре Никитичне. Она и пользоваться научит.
- Вот уж это лишнее. Она скалкой и угробить может.
- Владимир, – Анечка ласково погладила меня по щеке, - хватит спорить. Иди освежись, я пока на стол соберу. А то на тебя без слез не взглянешь.
Легко подталкивая в спину, довела меня до ванной. Потом обожгла вопросом:
- Владимир, вы все вернулись? Все? Андрей - с ним все в порядке?
Я резко повернулся. Дыхание перехватило.
- Что?! – неужели ей нужен не я?
- Танюшка себе места не находит. Андрей - с ним все хорошо? – Уф, вот в чем дело. А я – ревнивый идиот.
- Да, все целы, все здоровы.
- Слава Богу. Я ей сейчас позвоню.
- Аня, ночь на дворе.
- Хоть полночи поспит спокойно.
Я все-таки попал в душ. Горячая вода, мыло, мочалка - главные драгоценности этого мира после недели в засаде. Мантра: Хре - е - ен Ва - а – ам Все – е - ем. И смываем холодным душем. Хорошо... Я уже брился, когда Анна постучала и из-за двери просунула ковшик воды и строго велела ею умыться. Послушался - из ее рук я готов принять даже цикуту.
Чтобы не смущать мое сокровище, накинул халат. Пошел на кухню. Анна сосредоточенно заваривает чай. Стол накрыт.
- Анютка, я столько не слопаю. Не такой уж я и голодный в этот раз.
- Ну пожалуйста, я специально старалась...
Орудую вилкой, глядя на нее. Любуюсь радостью в глазах, порывистыми живыми движениями. Что она там щебечет?
- Танюшка очень рада. Тебе привет и поздравление с возвращением. Очень благодарит за звонок. Ты чай хочешь или минералку?
- Ань, сядь на минутку. Нет, поближе. – я усадил ее на колени, обнял за талию, уперся лбом в ее лоб. Она вспыхнула, затрепетала, но скоро расслабилась, обхватила мою шею руками.
- Ты вернулся, любимый. – говорит тихо-тихо.
- К тебе, любимая, к тебе.
- Правда? – она вглядывается мне в глаза.
- Правда. Я еще в понедельник хотел тебе сказать... Хотя должен был это сделать еще раньше. Я люблю тебя, Анечка.
- А я тебя. Люблю.
Она спрятала личико у меня на шее, внезапно смутившись. Решил ее подразнить.
- Помнишь, я все думал, как мне тебя называть. И теперь понимаю, что Светой.
- Почему? – она обомлела и отстранилась. Я кивнул на погашенную свечу на подоконнике.
- Потому, что ты мой свет в окошке, мой Светик.
- Тогда я тебя - Витей.
- Ну ничего себе! Это еще что?
- Ну, Виктор - победитель.
- Нет, не надо. А то услышу от тебя такое в спальне - задушу. – скроил зверскую рожу.
- А я за Свету - готовить перестану. – она упрямо подняла подбородок. Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись.
- Анютка, мир? Останемся при своих. – я нежно поцеловал ее губки.
- Мир. Тем более, что ты - только Владимир. Тебе больше никакое имя не подойдет. Вла – ади – ими - ир. - она протянула это, глядя мне в глаза.
- Здорово ты поешь. Всю жизнь готов слушать.
Она вздохнула, прижалась крепче, затаила дыхание. Я зарылся лицом в ее волосы, закрыл глаза и застонал от облегчения. Мне так давно не было настолько хорошо. Это ощущение гармонии, законченности. Оно врачевало душу и уносило куда-то далеко. Расслабившись от удовольствия, я чуть не уснул прямо на кухне. Но моя строгая нянька потянула за ухо и отправила в спальню. Сил не было ни на что. Я рухнул на кровать, притянул к себе Анну, устроил ее удобнее на своем плече. Почему-то я был уверен, что все это время она тоже толком не спала.
- Сладких снов, любимая.
- Как скажешь, любимый.
Ну вот и все. Главное сказано. Мы еще многое обсудим, поспорим, пошутим. Еще будет множество глупых ссор и бурных примирений. Впереди бесчисленное количество наполненных нежностью дней и страстных ночей, слов любви и упоительных ласк. Все это впереди и уже ждет, когда мы шагнем ближе. Одно я знаю точно - мы с ней не расстанемся.
Чуть повернул голову - она уже спит. Улыбается так тепло и уютно. Прижалась ко мне - сердечко стучит ровно и умиротворенно, дыхание греет мое плечо.
“Судьба” – подумал я и уснул.

КОНЕЦ.